Дайсё-ян. Книга первая
Шрифт:
– Механическая поломка. – отвечает тот, после секундной паузы. – Я связался с управляющей компанией. Они пришлют механика.
– Ты можешь открыть двери? – спрашивает у него девушка, смотря на панель с кнопками. – Мы почти спустились.
– Двери заблокированы. – отвечает невозмутимый голос.
Маша протягивает руку к пульту и начинает жать на все кнопки подряд. Одну за другой. Затем, когда добирается до нужной нам, своим пальчиком принимается неистово вгонять её внутрь пульта.
Безучастно смотрю на нервничающую
– КАРЛ, ОТКРОЙ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ!
– Дверь заблокирована. – как попугай повторяет механический голос.
– ТАК СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ! – заходится в крике девушка.
«Да у неё клаустрофобия!» - внезапно доходит до меня суть странного поведения девушки, которую на моих глазах, на нервной почве, начинает ощутимо потряхивать.
В момент, когда ты осознаёшь невозможность, по независящим от тебя обстоятельствам, выбраться из тесного, замкнутого пространства, тебя накрывает приступ паники, с которым чрезвычайно трудно совладать. А позволив панике завладеть собою, можно сильно покалечить психику или, вовсе, лишиться рассудка. Неприятная штука. Вдвойне опаснее, когда, однажды, человек уже переживал подобное. Реакция может быть многократно сильнее.
«Похоже, Маше это не в новинку – сидеть запертой в ящике» - делаю я заключение, смотря на беснующуюся девушку. – «Надо её как-то успокоить»
Делаю шаг к Марии, одновременно, прикасаясь к ней, пытаюсь обнять девушку за плечи, как, внезапно, что-то тяжёлое прилетает мне в лицо, прямо в глаз. Мозг взрывается фонтаном искр и наступает темнота.
Лежу на полу кабины лифта, никого не трогаю. Медленно прихожу в себя, после нокаута. Это был именно он, когда, в порыве неконтролируемой ярости, вызванной страхом, Маша, со всей силы двинула своим кулачком ЮнМи по физиономии. И, похоже, девушка использовала не только собственные силы, которых бы явно не хватило на удар достойный ринга.
«Чёрт, больно-то как!» - мысленно охаю я. – «Черепушка так и раскалывается. Похоже, очередное сотрясение мозга мне обеспечено».
Поднимаю взгляд уцелевшего глаза на склонившуюся надо мной девушку. Второй глаз, почему-то открываться отказывается. Видимо, отёк. Ловлю её взгляд. На этот раз, в нём лишь беспокойство. За меня. И слёзы. Паники, вызванной приступом клаустрофобии, – как не бывало.
«Блин. Успокоил, называется» - усмехаюсь я про себя. – «Нежнее надо быть и чутче, по отношению к окружающим. Но, с другой стороны, откуда я мог знать, что дойдёт до рукоприкладства?»
Кривлю рот в ухмылке.
– Маша, привет. Как дела?
– Я чуть не убила тебя. Прости. – не реагируя на мою иронию, совершенно серьёзным тоном отвечает она.
– Даже так? – делаю я удивлённое лицо.
– Так. Вложи я в удар чуть больше силы, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
Вспоминаю, как она, голыми руками рвала железо, вызволяя меня из смертельной ловушки, в которую превратился смятый, горящий автомобиль и понимаю, что она не шутит.
– Может, не стоило меня из тюрьмы вызволять? Там куда безопаснее. – предпринимаю я ещё одну попытку сыронизировать. – Здесь, то утопить норовят, то в морду ни за что дают…
– Не говори глупостей! – отвечает Маша, осторожными движениями пальцев ощупывая стремительно распухающие, на моём лице, щёку и глаз. – Сейчас я всё поправлю.
– У меня, скорее всего, сотрясение. – предупреждаю девушку. – Проверять, думаю, не стоит, если ты не хочешь стать свидетельницей конфуза.
Маша не хочет. Она, водрузив свои ладошки на мою голову, закрывает глаза и замирает на несколько минут. Щекотка в исцеляемом месте и жар от её ладоней уже привычны. Терплю.
– Готово! – открыв глаза, произносит она.
– Сядь.
Плавно, ежесекундно ожидая головокружение и тошноту, принимаю сидячее положение. Но, Маша своё дело знает. Никаких признаков сотрясения мозга у себя не обнаруживаю, зато обнаруживаю вдребезги разбитый пульт управления лифтовой кабиной, по которому словно кувалдой прошлись.
– Всё в порядке. Ты, как всегда, творишь чудеса. – успокаиваю девушку, и кивком указывая на изувеченную панель, констатирую факт:
– Теперь, нам точно техника ждать придётся.
Маша, пришедшая в себя после приступа, осматривает дело рук своих и принимает единственное неправильное, с точки зрения целесообразности, но верное, в виду отсутствия лишнего времени, решение. Она встаёт с пола, подходит к дверям и внешне - без каких-либо усилий – раздвигает створки, предварительно засунув между ними свои пальцы. Слышу скрежет и хруст лопающегося металла, а на дверях остаются вмятины от пальцев девушки.
Как оказалось, лифт остановился, не доехав до уровня пола, нужного нам этажа, каких-то жалких сантиметров. Встаю, выхожу из кабины вслед за Машей.
«А сразу открыть таким варварским способом она не догадалась, конечно. Обязательно, нужно истерику устроить» - размышляю я на ходу, попутно оглядывая испорченное имущество. – «Не подумала, или нарочно не стала? Или, не захотела оставаться один на один со мной, чтобы на неудобные вопросы не отвечать?» - прикидываю я возможные расклады. – «Наверняка, первое. В состоянии паники мозг может перестать адекватно мыслить, и начинает выдавать просто поразительные, по своей глупости, решения. С другой стороны, винить в чём-то девушку бессмысленно. Особенно, когда человек, не желая того, выставляет напоказ скелеты, которые хотел бы оставить при себе. Правда, по ней не скажешь, что ещё совсем недавно она в припадке ярости курочила кабину лифта. Спокойна и уверена в себе, как всегда»