Дайсё-ян. Книга первая
Шрифт:
– Прошу сюда. – откликается на свою фамилию полный мужчина, «за сорок». Лысина на затылке, глубокие складки на лице и лбу. Типичный американец, считающий свою работу лучшей в мире и в ней же погрязший.
Проходим к указанному столу, занимаем стулья напротив. На этот раз внимательно слежу за глазами девушки, поэтому, момент, когда они, после того, как девушка улыбается инспектору, вспыхивают, не остаётся незамеченным мною.
«Как бы узнать, что это значит?» - задумываюсь я о необычном свойстве Машиных очей. – «На какой эффект она рассчитывает, так ими сверкая? Мужики, итак перед ней стелятся, сражённые её красотой и, если верить девушке, гормональным коктейлем» - в чём я убедился, на примере администратора на ресепшене. – «Да и девчонки
Додумать не успеваю, потому что, мои мысли грубо прерывает Маша, ощутимо пнув носком своей туфельки ЮнМи по голени.
– ЮнМи, - обращается ко мне девушка, - ты ведь сдавала в Корее экзамен на знание английского?
– Да, - едва сдерживая слёзы, от внезапной боли, выдавливаю я из себя ответ. – По «TOEIC» я набрала 999 баллов.
– Превосходно! – произносит инспектор. При этом, замечаю, что держится он чуть лучше, чем наш предыдущий собеседник. Не нервничает и не потеет, хотя, то и дело съезжающий, в сторону Маши, взгляд его выдаёт.
– Значит, госпожа Пак, Вы сможете самостоятельно заполнить форму «i-589»? Это анкета на подачу прошения на политическое убежище.
Он кладёт передо мной тонкую пачку листков, сверху придавливает авторучкой.
– Пока Вы не начали заполнять анкету, расскажите немного о себе. – с внезапной просьбой обращается ко мне инспектор. – Я должен составить общую картину, по вашему случаю.
Чувствую, как Маша повторно меня пинает. На этот раз немного слабее, но всё равно, болезненно. Стискиваю зубы, в попытке сдержать подступающие эмоции, и поднимаю взгляд на инспектора.
– Меня… Меня…
Снова Маша. Она кладёт ладонь на моё предплечье, и ласковым голосом произносит:
– ЮнМи, не переживай, страшное уже позади. Ты в безопасности.
В моей груди сжимаются тиски, от чего перехватывает дыхание, и сдерживать натиск слёз становится больше невозможно.
Сижу, периодически пожёвывая кончик ручки, корпею над анкетой. Двенадцать листов, и каждый требует заполнения. Оставлять пустые строчки недопустимо. Везде, где я не знаю ответа или вопрос ко мне не относится, нужно ставить «NONE» или «N/A». Иначе, машина, которой скармливают эти данные, откажется переварить биографию просительницы по фамилии Пак, и придётся начинать всё сначала.
После моего «водопада слёз», когда, несколько ошарашенный инспектор Трэвис, дважды бегал к кулеру, за водой для зарёванной посетительницы, а Маша делала вид, что меня успокаивает, всё как-то само собой пошло по нужным нам рельсам. Моя несдержанность вкупе с Машиным обольщением, сделали своё чёрное дело. Инспектор Трэвис, из матёрого клерка, закалённого в перманентных сражениях с, ежедневно осаждаемыми его стол, беженцами, превратился в участливого представителя сильной половины человечества, желающего помочь двум симпатичным гостьям всеми доступными ему средствами. По этому, когда Маша, запричитала о своей забывчивости, упомянув об, впопыхах оставленных дома, документах, он был не против отпустить девушку восвояси, пообещав позаботиться обо мне до её возвращения.
Мария незаметно выскальзывает за дверь, напоследок, строго-настрого наказывая мне вести себя подобающе, и заверяя в своём скором возвращении. Её взгляд, которым девушка одаривает меня, на прощание, говорит красноречивее тысячи слов.
А я остаюсь один на один с американской бюрократической машиной.
«Вот ведь - коза!» - возмущённо думаю о своей мучительнице, вписывая в анкету очередные данные о себе любимом. – «Специально до слёз довела. Видимо, для создания правдоподобного образа замученного режимом корейского подростка. Ну ничего, вернёмся домой, я тебе покажу, как Юркина обижать! Все твои платья зелёнкой оболью!» - представляю я себе, как это будет выглядеть, и усмехаюсь наивности собственных мыслей.
Ничего я ей
Что там про арку персонажа сказано? По канонам жанра, герой, после неких событий, не обязательно взаимодействующих непосредственно с персонажем, достаточно простого наблюдения, обязан осознать и измениться. В какую сторону, правда, дело личного выбора писателя. Иначе, без развития личности, персонаж перестанет быть интересен читателям.
Я герой? – допустим. Случился же со мной этот перенос в чужое тело, значит, гожусь на почётное звание. Правда, никому я не интересен, даже, если когда-нибудь напишу про себя мемуары. Не книжный я персонаж, а самый обычный парень, волею судьбы занесённый чёрте куда. Рылом не вышел. И жизнь моя – самая обычная, продолжающаяся в чужом теле. И характер мой – не сахар. Исправляться? Не знаю. Себе я нравлюсь таким, а остальные – перебьются.
Конечно, своим эгоизмом, я не только Марию на уши поставил, но и весь корейский полуостров. Почти весь. Должен я сделать какой-то вывод из этого? Наверно, должен. Какой? Ну, с Машей нужно помягче – это верно. И извинениями тут уже дело не исправишь. Придётся велосипед изобретать. А вот прогибаться под обстоятельства – это не моё. Как там у Макаревича? «Не стоит прогибаться под изменчивый мир. Пусть лучше он прогнётся под нас»
Хм. Что-то зачастил я, в последние дни, вспоминать мелодии из своего мира. Сколько уже припомнил? Так: «Крылья» – раз. Хорошая вещь, специально, для Маши. Хотя, для неё, больше бы подошли «Ладони». «Про тараканов» - два. Вспомнил или сам сочинил – не знаю, но ценность её от этого не изменится – пойдёт, для каких-нибудь квартирников. «Хозяин ветров» - три. Прям, очень хорошая баллада. Если на сцене исполнять, то вкупе с энергичными песнями, той же направленности. Или синглом выпустить, под красивую картинку. Благо, голосом, эту вещь я могу вытащить на хороший уровень. «Ветер» - Мельницы? Думаю, здесь эту песню не оценят. Но, пусть будет – четыре. Тем более, Хелависа исполняла балладу Меновор-а. Есть, у кого пример брать. А ведь, у неё ещё есть «Дракон»!» - неожиданно вспоминаю песню, которую можно переложить на иностранный язык. – «Если получится адаптировать её под корейский язык, дополнительно подправив в некоторых местах текст, под текущую повесточку, будет ещё один повод позлить общественность. Драконий род прерван. Идёт охота на последнего из племени крылатых. Очень тонкий намёк на толстые обстоятельства. Получается – пять. Дальше, «Walk» - шесть. Это, прямо та песня, с которой можно стартануть в этой стране. Не факт, что зайдёт местной публике, но попробовать стоит. Стоп! А что там за слова?» - внезапно осознаю, что, отвлёкшись на танцы с Машей, не записал текст. – «Ну ка, память, не подведи» - даю себе установку на воспоминания и зажмуриваюсь, видимо, для лучшего эффекта. Память, как всегда, не подводит. Очухиваюсь от того, что пишу прямо поверх листа анкеты текст песни. Уже заканчиваю записывать, точнее. – «Когда успел?»
– Господин инспектор, Вы не могли бы распечатать мне новую страничку под номером четыре? – обращаюсь я к клерку. – Эту, я случайно испортила.
Инспектор, в этот момент, занимающийся, какими-то, одному ему ведомыми делами, отрывает взгляд от монитора и пристально на меня смотрит.
– ЮнМи, разреши, я взгляну на то, что ты уже успела написать. – после непродолжительной паузы, обращается он ко мне. Молча, передаю мужику заполненные листки, включая испорченный. Жду, пока он закончит ознакомляться с моим творчеством.