Дайсё-ян. Книга первая
Шрифт:
– Вернитесь, пожалуйста, на своё место, - с вежливой улыбкой на лице, обращается к «Казанове» Мария.
– Нам неинтересно Ваше присутствие возле нашего столика.
– Как две такие красотки могут быть одни? Вы лесбиянки, что ли?
«Парень, явно, из России» - безо всякого дедуктивного метода определяю я страну происхождения стоящего перед нами экземпляра, обладателя «игрек» хромосомы. И, дело не только в русской речи. Только наши соотечественники способны хамить, и подкатывать к девушкам, одновременно.
Между тем,
– Эй, ты, узкоглазая! Ты чего наших баб совращаешь! П****й в свой Китай, там шлюх ищи.
«Чё сразу - ЮнМи?» - дёрнувшись от прикосновения, как от электрического разряда, благо, через ткань, мысленно взываю я к озабоченному идиоту. Выпитая водка позволяет отнестись к ситуации более расслаблено, поэтому, никакого нервного напряжения не испытываю, не смотря на, исходящую от парня, угрозу.
Уже оцениваю ситуацию, в предвкушении, наконец-то, отыграться на агрессивном соотечественнике, только, Маша, посчитавшая своим долгом вступиться за подругу, меня опережает. Она неторопливо встаёт со своего стула, огибает наш столик и со всей силы, добавив немного «сверх», с оттяжкой, бьёт горе-ловеласа кулаком по лицу. Наблюдаю, как тот, словно в замедленной съёмке, отрывается от поверхности пола, и, пролетев с полметра, мешком картошки грохается на красивый паркет.
«Это тебе привет от лесбиянки!» - вспомнив нокаут, в который, совсем недавно, меня отправила девушка, безмолвно глумлюсь над поверженным противником.
А к нам уже спешит помощь, в виде администратора и пары официантов. Администратор белее мела, в предчувствии неприятностей, на свою голову. И они не заставляют себя ждать.
– Господин Со-лан-ски, - по слогам выговаривая фамилию, на бейдже, обращается к нему Маша, - почему бездействует охрана и плохо работает фейс-контроль? Напомню, что, одним из правил ресторана, как раз и является запрет на вход и обслуживание граждан России и стран содружества. Настоящих и бывших граждан. Без моего визирования. У Вас должны быть карточки клиентов. Кто этот человек?
К человеку, тем временем, подходят двое, - «Видимо, приятели?» - примерно такого же возраста, только, более трезвые, и пытаются привести его в чувство.
«Как бы не случилось чего?» - с тревогой смотря на безрезультатные попытки «реанимировать» неподвижное тело, просачивается в моё сознание неприятная мысль.
– «Маша убьёт ещё, ненароком, и гудбай, Америка»…
…Гости одного из фешенебельных ресторанов Нью-Йорка, в этот вечер, были удивлены необычным поведением молодой девушки в чёрном платье, что прибыла в качестве спутницы одной очень известной особы - владелицы ресторана.
Сразу, после инцидента с не в меру распустившим руки посетителем, в отношении этих двоих особ, когда тот, всё ещё находился в отключке, успокоенный
Девушка в чёрном платье ненадолго зависает над освободившимся инструментом, несколько раз кивает, видимо что-то решая для себя, а затем, характерным жестом размяв пальцы, начинает играть.
Совершенно неизвестная в этом мире мелодия разносится по залу, разрывая наступившую, среди присутствующих гостей, тишину, своей пронзительностью. Первым и единственным, подключившимся аккомпанировать девушке, становится саксофонист - чернокожий парень - умело подстроившийся под ритм и мелодию.
Вот, последние аккорды растворяются в воздухе. Зал какое-то время молчит, а затем, разражается бурными аплодисментами.
Девушка поворачивается лицом к зрителям, растерянно оглядываясь по сторонам, будто, не понимая, как очутилась на сцене, затем, сориентировавшись, кланяется и быстро уходит к своему столику.
Вернувшись к Маше, застаю её в одиночестве. Ни администратора, ни подвыпившего «героя» возле столика уже нет.
«Видимо, оклемался» - осматривая зал в поисках заплывшего лица, делаю я предположение.
– «Если бы не оклемался, сейчас бы здесь суетились врачи и полисмены. А мне пришлось бы не на синтезаторе играть а давать свидетельские показания»
– Они ушли, - опережает Маша мой безмолвный вопрос.
– Я попросила их покинуть ресторан и своего друга прихватить с собой. Он в порядке. Утром, может, голова поболит и всё. А жаль, - вздыхает девушка.
– Этот придурок ничего тебе не успел причинить? Только скажи. Догоню урода, все рёбра ему пересчитаю!
– распаляется она.
Мотаю головой. А у самого спирает дыхание и к глазам подступают слёзы, от проявленной, по отношению ко мне, заботы.
– Нет, он и схватить то нормально не успел. Так, дёрнул слегка. Через рукав почти ничего не почувствовала.
– Хорошо. Именно поэтому, я запретила русским посещать свой ресторан, без моего, предварительного, одобрения. Они ведут себя хуже всех, когда напьются.
– А как ты фильтровала посетителей? Это же нереально, поговорить со всеми, желающими приобщиться к высокой кухне.
– Я и не пыталась. Очередь на месяц-два вперёд. Мне присылают… присылали, - поправляется девушка, - списки, а я их скармливала Карлу. Тот делал выборку, на основании которой, я принимала окончательное решение, по каждому посетителю.