Дело без трупа
Шрифт:
— Кто он такой? — поинтересовался я.
— Руководитель Отдела идентификации в аргентинской полиции. Все архивы с отпечатками пальцев находятся в его ведении. Умнейший человек.
Я начал читать документ, который вручил мне Стьют.
Отдел идентификации,
Уголовный розыск,
Федеральная столичная полиция.
Буэнос-Айрес,
Республика Аргентина.
Уважаемый коллега,
Мне доставляет величайшее удовольствие унестись воспоминаниями во времена нашей встречи в Нью-Йорке и иметь возможность продемонстрировать Вам искренностью этого приветствия, что даже наша работа, часто отягощённая неприятными обстоятельствами, даёт нам возможность время от времени посылать через океан дружеский привет и результаты нашего взаимного следования цели, которой мы искренне служим, — борьбе с преступностью. С огромным удовольствием всеми силами попытаюсь ответить на Ваши вопросы с максимальной возможной для меня полнотой и предоставить Вам тот максимум информации,
Вы спрашиваете меня, знаем ли мы что-либо о Вашем соотечественнике, Алане Роджерсе, стюарде, который служит на пароходной линии между Великобританией и Буэнос-Айресом. Я был счастлив провести самое подробное и тщательное расследование в нашем Отделе грабежей и нанесения убытков, в нашем Отделе жульничеств и мошенничеств, в наших Отделах личной безопасности, нарушения специальных законов и общественного порядка. На основании этих запросов я со всей уверенностью могу сообщить Вам, что указанный Алан Роджерс находится под прямым подозрением в том, что вовлечён в контрабанду наркотиков, и что уже имеется ордер на его арест, который будет произведен во время его следующего посещения нашей страны. Наш Отдел иммиграции получил приказ взойти на борт судна и арестовать его немедленно после захода этого судна в порт. У нас были основания для уверенности в том, что указанный Алан Роджерс выступал в качестве курьера для могущественных преступников, вовлечённых в эту транспортировку, хотя мы до сих пор не смогли обнаружить их личности здесь или преступников, с которыми они поддерживали связь в Вашей стране. Мы полагаем, однако, что Роджерс перевозил кокаин от банды негодяев, на которую он работал в Буэнос-Айресе, к таким же негодяям, но не менее влиятельным, на Вашей территории.
В этой связи я проинструктирован сообщить, что федеральная столичная полиция будет глубоко благодарна полиции Его Британского Величества за любую информацию, которую последняя в состоянии дать нам о партнёрах указанного Алана Роджерса в Англии, в надежде, что эта информация поможет получить доказательства, в которых аргентинская полиция так нуждаются для неутомимого преследования соответствующих преступников в Буэнос-Айресе.
Теперь относительно двух наборов отпечатков пальцев, которые Вы послали нам, один правой и один левой руки мужчины, — я рад сообщить Вам, что мы их идентифицировали. Я хотел бы напомнить Вам, моему уважаемому коллеге, беседу, которая у нас была по поводу отпечатков пальцев при нашей незабываемой встрече в Нью-Йорке. Я объяснил Вам тогда нашу уникальную систему классификации (фактически охватывающую всё население, а не только людей, попавших под арест, как в Вашей стране), и заверил Вас, — что немного Вас позабавило, как я помню, — что здесь, в Буэнос-Айресе, с помощью системы Вучетича, мы, при случае, способны заставить заговорить и мёртвых или, во всяком случае, безошибочно их отождествить. В то время, как я вспоминаю, Вам казалось слишком смелым моё заявление относительно принципов каталогизации отпечатков в наших архивах по их собственным особенностям, так, чтобы именно человека можно было идентифицировать по отпечаткам пальцев, а не только проверить отпечатки конкретного человека, имеющегося в полицейской библиотеке, как в Вашей, без сомнения почтенной системе. Я не могу противиться искушению сказать, что данный случай фактически является очень показательным примером и что по нашим архивам мы смогли без какой-либо другой информации, но только по отпечаткам пальцев идентифицировать их обладателя. И я был бы рад выразить надежду, что через некоторое время в будущем Ваши превосходные, эффективные, современные и блестящие руководители Скотланд-Ярда смогут понять, что система, которая способна выполнить подобное — непревзойдённа.
Человеком, отпечатки пальцев которого Вы мне переслали, является Чарльз Райли, родившийся в 1900 году в Бристоле и арестованный в Буэнос-Айресе семь лет и три месяца назад по обвинению в оскорбления действием и сопротивлении полиции. Именно по случаю этого ареста были взяты и помещены в архив его отпечатки пальцев. Указанный Чарльз Райли работал в то время в должности, аналогичной должности Алана Роджерса, но на линии пароходов, которые связывают Буэнос-Айрес и Нью-Йорк. Он был осуждён на два месяца заключения, после отбывания которых был выслан на родину в Англию с запрещением вновь появляться в нашей стране. У нас нет никаких причин утверждать, что Райли и Роджерс — фактически один и тот же человек, но нет и никаких причин утверждать обратное, поскольку пока ещё не имеется отпечатков Роджерса.
Могу ли я выразить горячую надежду, что информация, которую я, к счастью, смог иметь честь Вам передать, сможет оказать какую-либо помощь Вам в любом расследовании, которое Вы проводите в данный момент?
Горячо приветствую Вас,
Ваш коллега и друг,
ХУЛИО МАРЕНО МЕНДЕЗ.
— Уф! — сказал я, буквально утонувший в таком изобилии слов.
— Вы должны понимать, — сразу же заметил Стьют, что это буквальный перевод с испанского — самого изысканного языка в мире. А главное в том, что его информация исключительно по делу и решает многие наши вопросы.
— Что об этом думает Биф? — спросил я.
Стьют улыбнулся.
— Сержант, по его же собственным словам, «озадачен». Он «никогда не верил, что такое возможно». Боюсь, что Бифу всё, что действительно является результатом последовательного применения метода, всегда кажется более или менее близким к чуду. Я
— Ну, это не удивительно. И в самом деле — впечатляет. Итак, теперь вы знаете настоящее имя молодого Роджерса.
— Да. И мы знаем, как он дошёл до того, что вынужден был обратиться к старому Роджерсу в Бромли в тот далёкий день. И мы знаем, что в действительности было в его конверте «с лотерейными билетами». И мы можем довольно точно предположить, что за дела у него были с Ферфаксом.
— А иностранец?
Стьют задумался:
— Думаю, если мы только узнаем, кто такой мистер Ферфакс, жив он или мёртв, у нас появятся ещё какие-то предположения относительно иностранца.
— Да, — согласился я, — но несмотря на то, что говорит вам этот рапорт о молодом Роджерсе, он не говорит ничего полезного о личности человека, которого тот убил.
— Напрямую нет. Но не следует ожидать на наши вопросы прямых ответов. Я говорю вам, что расследование — это лишь сбор и сортировка соответствующих фактов. И мой «уважаемый коллега» из Буэнос-Айресе дал мне некоторые весьма ценные факты.
Я подумал, какое замечательное терпение и хладнокровие было у этого человека. У него появилось абсолютно свежее направление расследования. Контрабанда наркотиков, — этот совершенно новый и зловещий элемент, — вклинился в дело, которое казалось почти обычным происшествием в небольшом провинциальном городке, но инспектор не видел в этом ничего вдохновляющего. Его острый ум был просто занят новыми неожиданными фактами и он пытался вставить их в общую картину.
— Конечно, — сказал он наконец, — я всё время на связи с Ярдом. Они проверят, есть ли у нас какие-либо данные на Чарльза Райли, поскольку, как это не покажется странным сеньору Хулио Марено Мендезу, у нас также имеются архивы, даже если наши отпечатки пальцев некаталогизированы по системе Вучетича.
— Конечно, — согласился я.
— И у меня есть совершенно новая линия расследования относительно Ферфакса. Я попросил, чтобы они проследили его возможные связи с каким-нибудь известным распространителем наркотиков. Я совершенно не удивлюсь, если запросы в этомнаправлении принесут результаты.
— Да. Это выглядит многообещающим.
— Всё равно мы не должны позволить этой теории с наркотиками заслонить от нас возможность, что, в конце концов, была убита именно девушка, а это просто побочная линия в криминальной деятельности парня. Доже странно, чт'o всплывает на поверхность, когда начинаешь ворошить чью-то жизнь.
ГЛАВА XVI
На следующий день я шёл по Хай-стрит, чтобы купить немного лезвий для бритвы, и уже поворачивал к своему отелю, когда увидел, что ко мне в одиночестве приближается Молли Катлер. Я не забыл о своих обязанностях летописца для сержанта Бифа. У меня были прекрасные примеры для подражания. В детективных романах джентльмены, играющие такую же роль, часто получают вознаграждение, оказываясь помолвленным с некоей леди, вовлечённой в расследование, — вовлечённой, но не слишком глубоко. Был, конечно, даже доктор Уотсон, который достиг легендарно счастливого брака, и был добросовестный и близорукий капитан Гастингс. Поэтому, приняв решение действовать ради Бифа всеми доступными средствами, я приподнял шляпу.
Молли Катлер остановилась и улыбнулась, сначала несколько удивлённо, но затем с узнаванием. «Ах, да — сказала она, — вы были в тот день с сержантом Бифом». Её голос звучал устало и невыразительно, но она выглядела не менее привлекательной, чем в тот, первый вечер, когда она ворвалась в помещение из стены дождя и бросилась на пол около тела её возлюбленного.
— Они что-нибудь обнаружили? — спросила она.
— Да. Довольно много интересного... Вы не хотели бы зайти на кофе? — И я указал на кондитерскую с кафе.
Это питьё кофе по утрам в одиннадцать часов стало хорошей английской провинциальной традицией. Странно, что, тогда как на континенте мужчины проводят своё время в кафе, а женщины остаются дома, в Англии именно женщины заполняют такие места, пока мужчины работают. Когда я провёл Молли Катлер к сравнительно уединённому столику, мы прошли мимо нескольких групп местных леди, деловито потягивающих горячий кофе со сливками, впрочем, довольно низкого качества, который обычно и подаётся в таких местах, или с жаром что-то говорящих между глотк'aми.
Было брошено множество взглядов на мою спутницу и сделано тайных попыток привлечь к ней внимание. Женщины выкручивали спины, чтобы увидеть «девушку, связанную с темделом». Не могло быть никаких сомнений, что её имя было у них на губах ещё до того, как мы появились.
— Спасибо, — сказала Молли, когда я пододвинул ей стул, помогая сесть. Затем, повернувшись ко мне, она сразу же спросила, что удалось узнать нового. Конечно, она была свидетельницей на дознании, поэтому единственные новости, которые я мог ей сообщить, были те, которые ещё не стали достоянием гласности. Я рассказал ей о письмах Роджерса, но заколебался, когда подошёл к рапорту из Буэнос-Айреса.
— Знаете, мисс Катлер, — сказал я, — думаю, вы неправы, так переживая о Роджерсе. Нелегко говорить, но…
— Что? — Она стремительно и с вызовом повернулась ко мне.
— Между прочем, детектив-инспектор Стьют получил информацию, которая показывает… ну ладно, он занимался грязными делами, даже не касаясь последнего обстоятельства.
— Информация? Какая информация? — Теперь она казалась враждебной, и мне было жаль, что я поднял эту тему.
— У инспектора есть рапорт из Буэнос-Айреса…