Дело без трупа
Шрифт:
Но вскоре к нам вышел пастор, и, к нашему облегчению, мы обнаружили, что он совершенно не напоминает шумного и жизнерадостного викария из Чопли. Это был маленький и худощавый, довольно несвежего вида человек, из под манжет которого выглядывало с полдюйма нижнего белья. Но у него была располагающая улыбка и обворожительная манера разговора.
— Как я понимаю, — сказал он, — вы представляете Скотланд-Ярд. Желаете задать вопросы?
— Да, — сказал Стьют. — Хочу спросить вас о человеке по имени Фримен.
— Фримен? Вы имеете в виду моего викария?
— Нет, нет, — нетерпеливо перебил его Стьют.
Мне вспомнились размышления Бифа этим утром. Никогда не знаешь, что откопаешь про любого человека, сказал он. Но я промолчал.
— Нет, сэр, — продолжал Стьют, — речь не о вашем викарии. О мужчине по имени Фримен и его жене, которые жили здесь приблизительно два года и три месяца назад. Как я понимаю, он занимал Старый коттедж в вашем приходе.
Пастор нервно улыбнулся.
— О, вы имеете в виду мистера Хьюго Фримена. Да-да. Очаровательные люди. Но, конечно… — внезапно он сделался серьёзным.
— У нас имеются предположения, — объяснил Стьют, — что этот Фримен убит.
— Убит, правда? Боже, Боже. Да нет, не может быть. Как ужасно. Такие восхитительные люди. Послушайте, мы не можем продолжать разговор здесь. Пойдёмте в кабинет. Мы как раз собирались пить чай. Моей жене будет очень интересно. То есть, она расстроится. Идёмте. Дайте мне ваши пальто. Бедный Фримен. Ну, хорошо. Да-да. В расцвете жизни! Сюда, пожалуйста.
Он провёл нас через холл, выложенный плиткой, и открыл дверь. Я был рад возможности выпить чашку чая и с удовольствием вошёл в кабинет.
Если гостиная была холодной, то кабинет составлял разительный контраст. Я могу лишь охарактеризовать его как душный. Это была небольшая комната, загромождённая мебелью, и в камине пылал яркий огонь. Я разглядел не менее трёх кошек и имел все основания предполагать, что их больше. На кресле у огня сидела жена пастора: она положила на тарелку намазанную маслом лепёшку, и лишь потом поприветствовала нас. Это была крупная неряшливая женщина с неопрятными волосами и мужским голосом.
— Моя дорогая, — начал пастор, — это из Скотланд-Ярда. Инспектор Стьют. Мистер Таунсенд. Это насчёт несчастного Фримена.
Жена пастора резко выпрямилась, слишком потрясённая, чтобы обратить внимание на столь неофициальное представление.
— Ты же знаешь, я всегда говорила, — сказала она громко, — что недопустимо предоставлять ему такую большую свободу…
— Нет, нет, моя дорогая. Не Фримен, а Хьюго Фримен. Из Старого коттеджа, помнишь беднягу. Кажется, он убит.
— О, — сказала его жена с явным облегчением, — я думала, что ты имеешь в виду Фримена. Инспектор, пожалуйста садитесь. Я позвоню, чтобы принесли свежего чаю. Убит, вы говорите? (Иди-иди прочь, Тиббис. Сейчас тебе дадут молока.) Как ужасно. Они были такимихорошими людьми.
Стьют, с благодарностью поглощая хлеб с маслом, казалось, был рад пустить разговор на самотёк.
Пастор
— Да, очаровательные люди. Только что удалились от дел, как я понял. Многолетний бизнес в Ливерпуле. Бухгалтерское дело, полагаю. Очень выматывает. Я, например, не в ладах с числами. Они надеялись осесть здесь. Жаль теперь, что они этого не сделали. Такой тихий приход. Но многое нужно сделать, — добавил он поспешно, — бездна работы.
— Мой муж слишком много работает. Я всегда говорю ему, что он слишком добросовестный. Он просто сгорит. Да, о мистере Фримене. Интересно, кто мог его убить. Ах, вот и ваш чай. Два куска сахару? А вам, мистер Таунсенд? Таким образом, вы расследуете это дело, инспектор?
— Ну, всё не так просто. Мы не уверены, что Фримен убит. Но он исчез.
— Так, так. Бедняга, — сказал пастор. — Такой хороший человек. И столь щедрый. Только попроси. Готов был всё сделать для церкви. Как он был убит? О, вы, конечно, не знаете. Попробуйте этот кекс, сделайте одолжение.
— Я подумал, — удалось вставить Стьюту, — не сможете ли вы нам помочь.
— С радостью, — механически пробормотал пастор, — всё, что могу.
— Вы не знаете, откуда он приехал сюда?
— Где это, дорогая? Ливерпуль, не так ли? Или Бирмингем?
— Скорее, Манчестер, — заметила его жена.
— Так или иначе, одно из этих мест, — подвёл итог пастор.
— И какая, вы говорили, у него была профессия?
— Он только что удалился от дел, когда приехал. Бухгалтерия. Агент по недвижимости. Что-то вроде. Я забываю детали. Но у него были значительные средства.
— Несомненно. И пока он был здесь..?
— Образцовый, великолепный прихожанин. Регулярно ходил церковь. Всегда готов помочь. Очаровательный человек.
— А после того, как уехал?
— Больше мы о них никаких известий не имели. Очень грустно. Но люди таковы. Моей жене поначалу это причиняло боль.
— Ну, это было довольно оскорбительно, — сказала жена пастора.
— Разве вы им не писали?
— Они забыли оставить адрес. И в почтовом отделении не оставляли. Пришлось возвратить несколько писем, как я понимаю. В основном реклама, сказал Браун. Наш начальник почтового отделения, Браун. Длинноголовый человек.
— Таким образом, вы понятия не имели, куда уехали Фримены?
— Они тогда ещё не решили. Они собирались сдать мебель на хранение. И отдохнуть. Бедняжки, они никогда не были за границей!
— Вы подразумеваете, что отсюда они поехали за границу?
— Да. Во Францию.
— Откуда вы знаете, что во Францию?
— Они мне так сказали. Кроме того, я подписал им заявление на паспорт.
Стьют на мгновение потерял дар речи и лишь уставился на возбуждённого пастора.
— Вы это помните? — спросил он наконец.
— Конечно. Фримен ещё шутил по этому поводу. Мужчина его возраста, который никогда не нуждался в паспорте. Бедняга! Ему теперь нужен паспорт совсем для других мест. Но здесь всё было в порядке, я уверен.