Дело мертвого дракона
Шрифт:
– Вам в руки, Катерина Пална, не рискну, – ворчит он и снова становится похожим на отца. – Надеюсь, ещё и во взятке меня никто подозревать не будет?
Мы с Сашкой переглядываемся. Бежать за директором с требованиями немедленно забрать эту гадость ужасно не хочется. А вот в цирк хочется, и даже очень, и только пусть кое-кто попробует отговориться своей дурацкой работой!
«Кое-кто» считывает с моего взгляда невербальный посыл, хмыкает и прячет билеты в карман.
– Ладно, – говорит он нехотя, – сходим, посмотрим. Но про драконоборцев – это он зря-а…
Я отмахиваюсь, не желая думать
Мечтать же не вредно, правда?
Глава 4. О белом и чёрном
Практикантам положено работать полдня, и мы договорились с Владом, что это будут вторые полдня: с утра он, видите ли, хочет отоспаться в тишине, пока все домашние на работе. Поэтому сегодня он является ровно в два часа, бодрый, довольный, в бежевой рубашке с мелким цветочным принтом…
С коробкой тех самых шоколадных эклеров.
– Катерине Палне латте, а вам? – с милой улыбочкой интересуется он, глядя мимо меня на Сашку.
– Яду, – бурчит тот, не отрываясь от компа: шеф поручил ему составить вежливый ответ на очередной выпад какого-то зоозащитного фонда. Лично и вслух Сашка даже этих странных тёток может обаять на раз, да так, что забудут, зачем приходили, а вот сформулировать всё то же самое письменно, да в рамках делового общения, да без грамматических ошибок…
Я бы с радостью ему помогла, но вот прямо сегодня сверху спустили очередные нормативы по толщине щитов, и я перелопачиваю заявки всех участников турнира, чтоб выяснить, кто в новые правила вписывается, а кому нужно срочно звонить. Таковых набралось уже трое, и все крайне недовольны.
– У меня чай, – я оглядываюсь, но за стопками папок ничего не нахожу, – где-то был.
Влад хмыкает, достает из-за монитора мою кружку, двумя пальцами вытягивает за ниточку остывший пакетик.
– И давно он там?
Я отмахиваюсь. Чай я вроде бы заваривала утром, а потом пришли нормативы, а потом нужно было отвезти документы на согласование в Министерство спорта, а потом я вернулась уже в середине обеда и полкружки, кажется, успела выпить с купленным в ближайшем магазине пирожком, а потом мне позвонили…
– Давайте я хоть свежий заварю, – предлагает практикант и, не дождавшись ответа, выходит из кабинета вместе с кружкой.
В другое время я бы непременно задумалась, что это ж-ж-ж неспроста и, если кто-то решил помыть чью-то кружку, на это надо обратить пристальное внимание. Но пока я сравниваю циферки из заявки с циферками на экране, момент оказывается упущен, а стоит Владу выйти из поля зрения, как я о нём тут же забываю.
Но кое-кто помнит.
За соседним столом шумно вздыхают и скрипят креслом. Я отношу это на счёт несчастного письма и не реагирую, но не тут-то было.
– Зачем нам вообще практикант,
– Князев попросил, – отзываюсь рассеянно, пытаясь пробиться сквозь канцелярит сопроводительной записки по нормативам. Ага, на лицензии, выданные с первого января по первое марта, новые правила ещё не распространяются…
– Ах, Кня-язев, – тянет Сашка, и я всё-таки поднимаю голову: не нравятся мне его интонации.
– И дела надо шить, – напоминаю я, разглядывая мрачную физиономию жениха. – Я не могу разорваться, сам понимаешь.
Он в ответ закатывает глаза.
– Да сдам я этот дурацкий архив! Задержусь сегодня на пару часиков…
– Ага, а я опять буду одна дома сидеть. Какая замечательная идея!
– У вас же с Леркой сегодня первое занятие, – напоминает он.
Мне вдруг очень хочется послать его подальше вместе с Леркой, курсами и попытками за меня решать, куда потратить свободное время. Но на столе рядом почти сразу материализуется Гошка, тычется носом в руку, и я заставляю себя выдохнуть.
Спокойно, дорогая. Просто нервы, просто тяжёлая неделя – и у него, кстати, тоже.
Быстренько набираю сообщение в чат, убеждаюсь, что оно дошло до адресата. Встаю, обхожу столы, обнимаю Сашку вместе со спинкой кресла, прижимаюсь щекой к его макушке. Он сердито сопит.
– Ты можешь объяснить, что именно тебе не нравится?
– Мне не нравится, – выразительно говорит Сашка, – как этот тип на тебя пялится. Аж бесит.
Я фыркаю, он пытается отодвинуться, но я не пускаю.
– Александр Евгеньевич, – мурлычу в удачно оказавшееся у самых губ ухо, – вы же понимаете, что подозрения, будто я способна заинтересоваться несовершеннолетним мальчиком в рубашке с цветочками, – ужасное хамство с вашей стороны? Вас непременно надо наказать.
Сашка запрокидывает голову:
– Это как же?
– Покусаю…
Легонько прихватываю его зубами за ухо, потом за шею, он урчит, тянется целоваться…
– А что это вы тут делаете? – интересуются от двери.
Я поспешно выпрямляюсь. Сашка шумно вздыхает – мне на ум приходит сравнение с рассерженным быком, перед которым настойчиво машут красной тряпкой.
– Ой, как ты не вовремя, Владик…
– Я-то как раз вовремя, – возражает практикант. – У меня тут, если вы, Александр Евгеньевич, запамятовали, практика. С двух до шести, как договаривались.
Он многозначительно умолкает и аккуратно ставит на мой стол чистую кружку. Вообще надо как-то проанализировать тот факт, что ухаживание за мной мужики начинают с мытья посуды. Но это потом, а сейчас надо срочно отвлечь этих самых мужиков друг от друга, пока не подрались. Устроили, понимаешь, бразильский сериал…
К моей удаче, Олеся оказывается не занята и поднимается в наш кабинет до того, как Влад успевает ляпнуть ещё что-нибудь не то, а Сашка – на это разозлиться.
– Привет, – радуюсь я. – Вот, познакомься: это Владислав, наш практикант. Возьмёшь к себе на денёк – показать мальчику работу канцелярии? А то у нас тут архив и архив, с ума сойти можно, пусть будет немножко разнообразия. Влад, это Олеся Михайловна, она занимается входящей документацией Министерства, а девочки тебе и отправку почты могут показать, и о процессе приёма граждан расскажут, и эклеры как раз с собой возьми…