Дело портсмутских злочинцев

Перкинс Уайлдер

— Замечательная пара, не так ли? — сказал Морроу по ходу их спуска по каменистому склону сквозь легкий туман.

— В услышанной нами истории много недосказанного, — согласился Хоар. — Например, чем объясняется такая значительная разница в их возрасте? Что там с братом-задирой? И что за пасынки-близнецы, о которых она упомянула сегодня днем?..

— Осторожно, канава! — добавил он погромче, схватив Морроу за рукав.

 — Спасибо, сэр, я чуть не оступился, — поблагодарил Морроу. — Так случилось, что я могу просветить вас кое в чем, так как я знаком с Грейвзами с тех пор, как поселился неподалеку. Доктор Грейвз был так добр, что время от времени помогал мне своим даром изобретательства новых инструментов.

Что же касается большой возрастной разницы, думаю, вам уже известно, что нынешняя миссис Грейвз является третьей женой доброго доктора. Два пасынка, они не близнецы, но выросли и разлетелись. Один из них армейский капитан при штабе Артура Уэлсли, в настоящее время находится в бараках Альдершота; второй в госпитале Вифлием — в качестве аспиранта-психиатра, заметьте, не пациента. Близнецы, которых вы упомянули, были рождены второй женой доктора. Они оказались мертворожденными, и их мать последовала за ними спустя несколько часов, как мне было сказано.

К этому времени идущая пешком пара подошла к «Миске кильки».

— Я попрошу вас продолжить, мистер Морроу, — прошептал Хоар, — пока мы выпьем по рюмочке на ночь. За мой счет, разумеется.

— Возвращаясь к разнице в возрасте, — продолжил Морроу, глядя на Хоара сквозь графин мутного портвейна. — После похорон своей второй жены доктор Грейвз, видимо, собирался умереть холостяком. Ко времени моего прибытия в окрестности он стал вполне процветающим и хорошо известным в своей профессии. Кроме того, ему прочили рыцарство в недалеком будущем в благодарность за то, что он вылечил одного из королевских ужасных сыновей от сильного заикания. Итак, сэр, где-то через месяц-другой после нашего знакомства он возвращался от пациента такой же ночью. Его повозка перевернулась и погребла его под собой. К утру он был парализован ниже пояса. Так как его лечение было длительным (и к тому же неполным), несколько окрестных дам взялись быть по очереди сиделками. Среди них оказалась мисс Элеонора Сван, как ее тогда называли. Ее многочисленные умения для пожилого джентльмена, видимо, выглядели достаточно привлекательными для того, чтобы просить ее руки. Они обвенчались в церкви св. Ниниана два года назад в августе. И это стало, сэр, «счастливым выходом из всех их бедствий», за что мы должны молиться каждое воскресенье, — заключил он свой рассказ.

— Вы можете предположить, почему напали на миссис Грейвз? — спросил Хоар.

Мистер Морроу учтиво пожал плечами, почти как истинный француз.

— Мне представляется, что это была случайная встреча, сэр, — сказал он, — и эта двойка увидела возможность ограбить одинокую женщину и, возможно, изнасиловать ее. Что же еще? Миссис Грейвз — талантливая женщина, как вы сами могли это увидеть, но склонна, похоже, к не свойственному женщине необдуманному поведению. Доктору Грейвзу следует запретить ей ходить на пляж без хотя бы одного слуги мужского пола для ее защиты.

Внутренне Хоар сомневался, что миссис Грейвз настолько податлива, что сможет подчиниться любым ограничениям своей свободы на передвижение со стороны любого человека, даже своего мужа. Но он оставил свои сомнения при себе.

— Вы прибыли в Веймут на собственном судне, — сказал Морроу. — То есть, вы не просто моряк, но и яхтсмен?

— Вряд ли можно назвать меня яхтсменом, мистер Морроу. Да и моя «яхта» — это просто переделанный пинас без всяких претензий, кроме того, что я могу по своей прихоти менять ее название время от времени.

Морроу рассмеялся:

— О да. Я слышал, что в этом отношении она скорее хамелеон, чем пинас. «Неизбежная», не так ли?

— Не сегодня, сэр. Сейчас она «Непостижимая».

Морроу снова засмеялся:

— Вам известно, что я сам что-то вроде яхтсмена?

Хоар изобразил молчаливое удивление.

— Именно

так. Я взялся за это дело там, в стране моего рождения, когда я обнаружил, что очень удобно иметь собственное средство передвижения по реке Св. Лаврентия и ее притокам в деловых поездках, связанных с меховой торговлей. Здесь в Веймуте у меня удобная в управлении шхуна, «Мари-Клер». Я выбираюсь на ней иногда. Ее экипаж состоит из выходцев с Джерси, и благодаря протекции со стороны сэра Томаса они освобождены от вербовки на флот. Мы можем устроить гонки в ближайшие дни. Поставим по несколько гиней, а?

— Как-нибудь, с удовольствием, сэр, — ответил Хоар.

На этом они расстались.

Оставив брюки доктора заботам хозяина таверны, Хоар сквозь утреннюю дымку отправился по улице Хай-Стрит к своей яхте. В городе наблюдался кавардак: повсюду были разбросаны груды кирпичей, камней, бревен и пиломатериалов. Несколько лет назад король изъявил неофициальное желание превратить Веймут в свой излюбленный водный курорт, что сначала привело жителей в ступор, но затем, движимые желанием извлечь из этого выгоду, они бросились в лихорадочное спекулятивное строительство. Но все более расстраивающееся сознание его величества, по всей видимости, выкинуло Веймут из головы, и многообещающие проекты горожан были брошены на полдороге.

Как человек, склонный совать свой нос в разные дела, Хоар задумался о жертве миссис Грейвз. По любопытному совпадению, думал он, именно этот мертвец был, вероятно, лидером этой шайки. А кто знал об этом? Он не мог припомнить.

Хоар остановился, изменил направление и поднялся по ступеням городского холла. Здравый смысл подсказывал ему, что городская тюрьма должна быть расположена в подвалах холла; это подходящее место для темницы, действительной или формальной. Там он ее и нашел, охраняемую сонным тюремщиком с огромными бакенбардами. Тот как раз начал закрывать за собой зарешеченную дверь.

— Я друг миссис Грейвз, — обратился к нему Хоар, — и хочу видеть умершего человека, того, который нападал на нее.

— Вы можете говорить громко, сэр, — отозвался тюремщик и указал пальцем на дверь. — Он вполне мертв, как король Карл, точно. Там он, лежит спокойненько, как и положено мертвецу.

Хоар распахнул дверь. Под небрежной окровавленной повязкой лицо трупа было пепельно-белым. Никто не удосужился закрыть ему глаза. Были заметны следы крови вокруг ноздрей и засохшая белая пена на губах.

Хоар повидал немало людей, умерших от различных причин, и ему стало ясно, что этот человек погиб не от камня, брошенного пращой миссис Грейвз. Он был задушен.

Хоар вышел из темницы в глубокой задумчивости.

— А где находится человек, которого схватили вместе с этим? — спросил он.

Тюремщик пожал плечами:

— Не знаю, сэр. Люди из городской стражи уволокли его несколько минут назад.

Покинув городской холл, Хоар пошел дальше. Прибыв к «Непостижимой», он столкнул ее на воду, поставил парус и лег курсом на Портсмут. Ветер зашел на восток, и ему пришлось продвигаться галсами. Он скрадывал время выбором нового названия своей яхты среди тех, которые были надписаны на кормовых досках, лежавших внизу в каюте. Она оставила Портсмут «Непостижимой», а вернется «Невыносимой».

По ходу плавания он обнаружил, что «Непостижимая» подверглась обыску от форштевня до рудерписа. Хоар устроил в ее форпике небольшую оружейную. Там находились: фунтовая вертлюжная пушчонка, под которую имелось на планшире два гнезда — одно на носу и другое на корме; кентуккийское ружье; четыре пистолета; кавалерийская сабля; рапира; пять гранат; несколько капканов; арбалет с двадцатью болтами разных типов; и, наконец, порох и пули для ручного оружия. Он даже раскошелился для него на новинки — ударные капсюли.