Демиург местного значения

Баранов Николай Александрович

— Ничего не понимаю, — голос грека, вырвав из подступившей дремоты, заставил вздрогнуть и открыть глаза.

— Судя по описанию, ты можешь вызывать мощнейший магический поток, но управлять им у тебя не получается, — продолжал свои рассуждалки Андрокл. — Как же ты творил все те чудеса, о которых рассказывают.

— Ну, по большей части все эти рассказы сильно преувеличивают мои деяния, — решил я поскромничать.

— И, тем не менее…. Хотя бы взять твой полет. Это не сказки, надеюсь?

Я отрицательно помотал головой — что было, то было.

— Так вот, такого не мог ни один, самый великий

маг. Я знаю. Я читал. Как это у тебя получается? Объясни….

В голосе собеседника послышались нотки надежды на исполнение самой заветной мечты. Я беспомощно пожал плечами.

— Представления не имею. По-моему, в этом случае поток имеет чисто декоративное значение и то появляется только в самом начале, а потом, во время полета, бесследно исчезает.

— Ничего не понимаю, — повторил Андрокл. — А как с лечением?

— Тут — да, лучи падают на больных. Но, по-моему, они находят их сами, без всякого моего вмешательства. Я только желаю страждущим выздоровления.

— Может, магический поток вовсе не причем? — задумчиво протянул грек. — И у твоего дара совсем другой источник силы?

Я опять пожал плечами. Потом задал резонный вопрос:

— Но зачем-то он появляется? Значит, какую-то роль играет.

— Понять бы какую. А, главное, как научиться управлять твоим даром, и как, вообще, он действует.

— Да уж, хорошо бы, — согласился я с таким бесспорным утверждением.

Прервал этот наш содержательный разговор крик наблюдателя:

— Паруса на горизонте!

И началось преследование, которое продолжается уже вторые сутки. К настоящему времени нас зажимают три группы румийских кораблей: одна движется с юго-запада, одна с севера и одна с северо-востока. Ветер продолжает дуть с запада, причем, свежеет на глазах, образуя на поверхности моря уже ощутимое волнение. С некоторым трудом добрался по качающейся палубе до рулевого весла, в которое вцепился наш капитан и один из варангов.

— Что будем делать, Посланник? — громко — свист ветра и плеск волн уже заметно мешали разговору — спросил капитан.

— Сможем прорваться на северо-запад? — тоже напрягая связки, ответил ему. — Разворачиваться нет смысла — все равно зажмут рано или поздно. А так, может, доберемся до нужного места, а там бросим корабли и уйдем на берег.

Капитан посмотрел на триремы, приближающиеся с севера и северо-запада, видимо, оценивая их и нашу скорость, помолчал в раздумье, потом прокричал:

— Можно попробовать, но за успех не ручаюсь!

— Действуй! — крикнул в ответ и ушел в каюту облачаться в доспехи.

Занял этот процесс, даже с помощью Туробоя, почти полчаса — корабль изрядно мотало. Наконец закончили и, поднявшись на палубу, пробрались на нос. Отсюда мачты и паруса не мешали обзору. Шторм к этому времени заметно усилился. Ветер завывал в снастях, подросшие волны приобрели на гребнях кокетливые украшения в виде пенных «барашков» — кажется, так это называется. Свинцовые тучи, натащенные ветром, разродились неслабым дождем, звонко стучащим крупными каплями по шлему. Экипаж судна тоже приготовился к бою, вздев брони и вооружившись. Часть расселась на гребные банки, приготовившись, если понадобится, взяться за весла. Правда, славы, непривычные к качке, выглядели не лучшим образом. Штормило изрядно

и лица их приобрели нежно-зеленоватый оттенок. Периодически, то один, то другой склонялись над бортом, травя в потемневшие волны съеденный завтрак. М-да, бойцы из них сейчас никакие. Да и меня тоже потихоньку начало мутить. И Туробой, судя по всему, чувствовал себя не лучшим образом. Сухопутные крысы, что с нас взять.

Капитан четко держал курс на северо-запад, идя в крутой бейдевинд к ветру (если ничего не путаю в терминологии). Скорость наша, относительно группы трирем, двигающихся с юго-запада (ветер для них был почти попутный) оказалась заметно меньше и, похоже, они успевали пересечь нам путь. Капитан дал команду грести. Варанги опустили весла на воду. Вроде, начали двигаться быстрее. Появилась надежда проскочить раньше. Но тут юго-западная группа тоже подключила к гонке гребцов. Минут через десять стало понятно, что нас прихватят, никуда не денемся. Причем и группа, идущая с севера на веслах почти против ветра, тоже успевала. И там и там триремы развернулись широким фронтом не меньше километра. Впрочем, небольшой шанс, все же, оставался, судя по тому, что капитан продолжал идти, как по нитке на северо-запад. Еще минут десять, и мы вошли в коридор, образованный приближающимися с двух сторон преследующими нас кораблями. Сближались «стенки коридора» неприятно быстро. Особенно «стенка» левая, юго-западная. Наш капитан взял чуть правее, чтобы хоть на немного отсрочить встречу.

Левый строй трирем приблизился на расстояние действенной стрельбы из катапульт, когда два наших корабля находились где-то в середине «коридора». Даже сквозь вой ветра и шум волн было слышно, как с грохотом сработали носовые метательные устройства румийских кораблей. В нашу сторону полетели камни. Не попали, конечно — далеко, плюс волны. Наше второе судно, идущее левее и чуть позади, тем не менее, прибавило ходу и поравнялось с нами борт в борт метрах в десяти, прикрывая собой от летящих снарядов.

Гребцы работали, как бешеные. Прошли середину «коридора». Правую группу, похоже, все-таки успеем проскочить, а вот левую…. До нее уже оставалось метров пятьдесят, не больше. Капитан, увидев, что правая группа отстает, начал доворачивать туда — подальше от левых преследователей. Опять же, ветер при таком курсе становился более благоприятным и скорость наша заметно увеличилась. Оба корабля, подгоняемые штормовым ветром и опасно накренившиеся, буквально летели по волнам, расплескивая в брызги их пенные макушки. Гребцы тоже темп не сбавляли. Ха! Этак, пожалуй, и проскочим.

Никогда не надо так думать — сглазил, естественно. Когда надежда вырваться из западни понемногу сменилась уверенностью, раздался треск, услышанный мной даже сквозь шум шторма — одно из весел сломалось. Блин! Это ведь суметь надо! Весло сломалось по левому борту, потому наш корабль вильнул влево. Второй корабль повторил наш вынужденный маневр. Хорошо их капитан успел среагировать — столкновения для полного счастья только и не хватало. Грести перестали, курс выровняли, весло поменяли, но потеряли скорость и время. Стало понятно, что последние три корабля румийского строя, довернувшие вправо и почти замкнувшие «коридор», нас перехватят. Метров тридцать осталось до ближнего.