Демиург местного значения

Баранов Николай Александрович

Сколько проспал, не знаю — на часы не посмотрел, но часов пять точно. Разбудили варанги, принесшие в пещеру очередную партию спасенного имущества. Поднялся на ноги, потянулся, осмотрелся. Вокруг костра в самых живописных позах разлеглись варанги, отдыхающие после заплыва на затонувший корабль. Между ними устраивались погреться только что прибывшие. Куча вещей у стенки пещеры заметно подросла, пока я спал. Это хорошо — живем! Обнаружил рядом с собой свою, хорошо просушенную одежду. Оделся, тряхнул головой, окончательно прогоняя сон, поморщился от боли — ушиб давал о себе знать. Ну, ничего, пройдет. Выбрался из пещеры, прошел немного по берегу к месту спасательных работ. Пока шел, обрел свою, ставшую уже привычной, вторую тень

в лице Туробоя. Близился вечер. Ветер продолжал дуть с прежней силой. Шторм, соответственно, продолжался, не давая румийским триремам приблизиться к берегу и разобраться с нами. Они качались на волнах примерно в том же месте, где были раньше. Только количество их заметно уменьшилось — осталось штук семь-восемь. Видимо, остальные двинулись в гавань. Ну, правильно — зачем всем рисковать быть выброшенными на скалы. А если шторм вдруг внезапно утихнет экипажей, оставшихся, вполне хватит с нами разобраться.

Оба спасательных плота стояли над нашим злосчастным корабликом — выемка из него имущества, похоже, не прекращалась ни на минуту. На берегу продолжал гореть костер. Вокруг него кучковалось десятка полтора человек. В том числе Хегни с капитаном. Я подошел, поинтересовался делами.

— Продуктов вытащили, дней на десять хватит, — доложил мой воевода. — Кое-что из доспехов, копья, стрелы, луки. Луки, правда, намокли. Ну да ничего, просушим. Из имущества — самое необходимое.

Видно было, что Хегни устал: лицо бледное, глаза ввалились, подглазья потемнели, набрякли мешками. Небось, не прилег ни на минуту.

— Иди в пещеру, отдохни, — похлопал его по плечу. — А я тут пока порулю.

Последнее слово мой воевода вряд ли понял, скорее догадался по смыслу. Благодарно кивнул, но прежде чем уйти, доложил:

— Проход наверх нашли. Где-то в версте, вон там — справа. Лотар и грек на плотах, ныряют. Хулагу и с ним десять человек ушли в разведку наверх через проход. Будут искать дорогу. Долго здесь, сам понимаешь, оставаться нельзя.

Я согласно кивнул. Хегни и капитан двинулись к пещере, а я посмотрел в сторону румийских трирем. Все там же. Тем не менее, засиживаться, здесь не стоит. Вернутся плоты с ныряльщиками, Хулагу со своими разведчиками и надо сворачиваться, а то дождемся гостей, двигающихся по берегу.

Ныряльщики закончили работу, когда солнце уже наполовину ушло за береговую стену. Десять минут, и плоты зашуршали по гальке берега. Первым на пляж спрыгнул Лотар. Был он совершенно голый, как, впрочем, и все остальные ныряльщики. Вся эта куча голых мужиков почти бегом ломанулась к костру греться.

Мы с Туробоем посторонились, уступая место у огня. Дрожа и постукивая зубами, ныряльщики начали одеваться — одежда их была сложена тут же, у костра. Лотар и Андрокл одевались рядышком со мной. Фигура варангского принца впечатляла. К двум метрам роста он имел прекрасно развитую мускулатуру. Словно не один год ходил в качалку и питался анаболиками. С него, наверное, можно было лепить статую античного бога. Грек, по сравнению с Лотаром, на первый взгляд, выглядел мелковато. Но это только на первый. Если абстрагироваться от, облачавшегося рядом варанга, не такой уж грек и мелкий — метр семьдесят пять минимум. И фигура у него тоже вполне прокаченная. Мускулатура, конечно, не такая объемная, но вполне себе… И где это он так накачался? С Лотаром понятно — постоянные воинские упражнения, без этого, при его образе жизни, долго не проживешь. А Андрокл? Зачем бандюкам, среди которых он, по его словам, крутился, мускулы накачивать. Впрочем, наши бандюки в девяностые качались же. Может и здесь это в порядке вещей? Что я, вообще, знаю о местных реалиях? Да почти ничего.

Андрокл, почувствовав на себе мой пристальный взгляд, зыркнул исподлобья, недовольно дернул углом рта и ускорил процесс одевания. Ну да — кому понравится, если тебя голого будет рассматривать мужик. Если, конечно, ты особь мужеского пола

правильной ориентации. Не стал смущать грека, повернулся к морю. Солнце окончательно скрылось за стеной. Стремительно наступали сумерки. А ветер-то, вроде бы, уже дует не так сильно. К рассвету шторм может стихнуть. Надо сматываться отсюда, иначе с утра пораньше триремы могут и десант высадить. Но идти ночью по незнакомой гористой местности… Опасно, но из двух зол выбирают меньшее. Надо давать команду на сборы. Только собрался двинуться к пещере, как разглядел в сумерках, идущих к нашему костру двух человек. Вернее, сначала услышал хруст гальки, потом уже увидел. Одним из подошедших оказался Хулагу. Второй был мне незнаком. Всех членов нашего экипажа я знал. Во всяком случае, в лицо. Вопросительно глянул на Хулагу.

— Это Эпак — живет в селении неподалеку, — сообщил степной принц. — Он фракиец и ненавидит румийцев. Они казнили его отца. Эпак вызвался стать нашим проводником.

Удачно. Я оценивающе глянул на нового персонажа. Довольно высок, крепок. Черные, как смоль, волнистые волосы. Открытое, располагающее лицо с правильными чертами. Одет в серого цвета штаны из грубого, домотканого полотна и рубаху из того же материала. На плечи накинута меховая безрукавка. На голове войлочная шляпа, похожая на тирольскую. На ногах короткие сапоги из мягкой кожи.

— Эпак говорит, что уходить нам надо уже ночью, потому что к утру сюда может подойти отряд из Каваллы, — добавил Хулагу.

Фракиец кивнул, подтверждая его слова. К этому времени к нам присоединились Лотар, Андрокл и еще десяток варангов, успевших одеться. Услышав последние слова кочевника, они возбужденно загудели.

— Тихо! — вскинул я руку. — Будем собираться. Идите в пещеру, поднимайте людей, пакуйте походные вьюки. А мы тут еще немного поговорим.

Варанги потянулись к нашему убежищу, а я решил поподробнее расспросить Эпака.

— Ты хорошо знаешь местность? Сможешь вести нас в темноте?

— Да, господин. Вполне.

— И куда нам лучше двигаться, по твоему мнению?

— На север, в горы. Здесь на побережье вас быстро зажмут и уничтожат.

— Но в горах без припасов мы не выживем.

— Там тоже есть селения. Они помогут Посланнику Богов и его людям.

Во как! Хулагу уже успел рассказать местным, кого к ним занесло. Глянул на степняка с укоризной. Тот виновато потупился. Ну да ладно. Румийцы все равно уже обо мне знают, так что особого вреда, от того что аборигены прослышали о моей персоне вреда не будет. Может, даже будет какая-то польза. Вот только не окажется ли Эпак местным аналогом Ивана Сусанина? Может ведь он быть сугубым сторонником румийской власти? Не похоже, но вдруг? Хотя, назвался фракийцем. А фракийцы не любили кому-либо покоряться. Против македонцев восставали в нашем мире, против римлян. Спартак, помнится, был фракийцем. Ладно, рискнем.

— Не бойся, Посланник, я не предатель, — прервал затянувшееся молчание Эпак.

Похоже, все мои сомнения слишком явно нарисовались у меня на лице. Впрочем, такое происходило довольно часто. И здесь и там на Земле. Если, конечно, мне не помогал в это время Я-второй. Как-то надо учиться обходиться без его помощи, а то, посланник богов, лицо которого можно читать, как открытую книгу, по меньшей мере, выглядит не солидно. Ладно, как говаривала незабвенная Скарлетт, подумаю об этом завтра. А пока… Я хлопнул фракийца по плечу и сказал:

— Я в этом не сомневаюсь, Эпак. И, тем более, не боюсь.

А потом посмотрел ему прямо в глаза, позволив Я-второму чуть-чуть высунуться наружу. Такого фракиец не выдержал — отвел взгляд. То-то, а то — Посланник и «боится». Посланники богов ничего не боятся. Во всяком случае, не должны. Туробой на эту мою фразу одобрительно кивнул. Наш проводник склонил голову и произнес:

— Прости, господин. Сказал не подумав.

— Ладно, проехали.

— Что? — Эпак недоуменно глянул на меня.