Демон тринадцатого месяца

Cofe

Как получилось, что едва взяв вверх над заклятым врагом, его жизнь начала рушиться? Как получилось, что уничтожив клан, что все это время был бельмом в его глазу, он уничтожил и себя? А ведь был уверен, что разгромив и заточив Главу в темнице, сторонники Северного Ветра, лишившись всего, разбредутся кто куда, скрываясь, гонимые всеми и отовсюду. Однако полной свободы и вседозволенности, когда не то, что становиться на его пути, никто не смел, а даже подвергать сомнению его слова, так и не наступило. Напротив, его начали упорно и неотвратимо подталкивать к гибельной черте, не оставляя ни единого пути отступления.

Кто-то уцелевший из клана решительно и безжалостно действовал против него, не скрывая, что именно он, Царедворец, является целью.

Ему сумели связать руки так, что он даже пальцем не смел тронуть поганца Главу. Но кто это мог быть? Фэй Я? Этот никчемный старик со средними магическими способностями? Неужели слухи, на которые он в свое время не обратил должного внимания, оказались правдой, и магу на самом деле удалось призвать некоего демона? Это объясняло, почему с Северным Ветром не смог справиться колдун Сумеречных. Насланный им мор, заклинания на Главу и его отравление — все прошло впустую. Теперь вот кто-то из клана жестоко и упорно противостоит ему, все еще всемогущему вельможе. Этой твари известны даже самые давние его прегрешения и тайные преступления. Или все же кто-то грамотно использует ненавистный архив Северного Ветра, потому что лебедки подъемников, доставленные в Поместье, достигнув дна, не сумели поднять ни единой бумажки из знаменитого архива.

Получалось, что Глава обыграл его, тайно подготовив себе преемника. От своего шпиона Царедворцу было известно все об окружении Главы и о том ближайшем круге, куда Глава мало кого допускал. И ни один из этих приближенных не подходил на роль преемника — будущего Главу Северного Ветра.

Его шпион еще не докопался до сути, а Царедворец просчитавшись, ударил по Северному Ветру слишком рано, поддавшись нестерпимому желанию освободиться от давнего соперника.

Теперь вот преемник Главы, угрожает самому Царедворцу. А в том, что против него действительно действует таинственный преемник, уже не было сомнений, ведь Глава не мог передать архив абы кому.

Так кто же он? А между тем Хранители были уничтожены, как и все сподвижники Главы. Значит кто-то остался. Кто-то кого Глава тщательно спрятал ото всех. Кто же это мог быть? Но сколько бы озадаченный вельможа, ни ломал голову, вычислить таинственного преемника был не в силах. Оставалось одно: выманить его хитростью и убить.

Но этот преемник мыслил не избито. Он не позволял своему противнику подготовиться, связывая его собственными заботами. Царедворец чувствовал, что его положение при дворе меняется, и он лишается сторонников одним за другим. Не помогало даже те, известные только ему делишки, которыми он прежде удерживал их. Каким-то непостижимым образом, эти, прежде покорные его воле люди, выходили из-под его подчинения.

Какая-то тень мелькнула у окна, дрогнуло пламя свечи, затрепетав пойманным мотыльком. Когда успокоилось и уверенно выпрямилось, перед Царедворцем стояла темная фигура с лицом закрытой черной маской. Тем не менее, Царедворец хорошо знал ночного гостя.

— Ты, — проговорил он без всякого выражения. — Раз ты здесь, значит, у тебя что-то есть для меня.

— Увы, я по-прежнему не знаю где бумаги архива.

— Почему? — последовал недовольный вопрос. — Тебе до сих пор не

доверяют?

Маска помолчала, потом нехотя призналась.

— Мне и моим людям перешла школа «Ветров четырех сторон». Мы полностью обыскали ее снизу до верху, но ни чего не нашли.

— Хоть что-то тебе удалось разузнать?

— Что будете делать, если скажу, что это была дочь казначея? — глухо проговорила маска. — Она мертва и теперь вам ничто не угрожает.

Царедворец разгневанно ударил ладонью по столу.

— Как смеешь?! Считаешь, что я не вижу твоего стремления поквитаться с соперницей? Вместо дела, ты решила расправиться с неугодными тебе?

— Но они мне уже не соперницы, — возразила маска.

— Полагаешь, поверю, что у ничего не представляющей из себя девки, хватило духу прижать меня так, что я не только оказался в немилости у двора, но вся моя жизнь повисла на волоске. Через кого приходили к ней приказы от императора?

— Но кроме нее и ее мужа, мастера Цао, я больше никого не видела. Похоже, что это они все решают…

— Чушь! — саданув по столику уже кулаком, выкрикнул взбешенный Царедворец. — Думаешь, в этом есть смысл?! Тогда разузнай, передавал ли кто Ли Ло или Цао какие-нибудь бумаги? Нади тех через чьи руки получила она документы из канувшего в преисподнюю архива и оборви эту связь немедленно! Уберем исполнителей и оставим без рук моего врага и, кем бы он ни был, сам появится передо мной!

— Я все сделаю, господин, но…

— Чего тебе еще?

— Вы обещали, что отдадите Главу мне.

Царедворец раздраженно отмахнулся.

— Он будет твоим.

— Тогда ждите от меня добрых вестей.

Кого ждал Царедворец? Искушенного интригана в котором вдруг узнал бы одного из придворных чиновников из враждебной ему коалиции с хитрющими, как у него самого, глазками или сурового, непримиримого воина, мастера цзянху в совершенстве владеющего приемом Северного Ветра? Подспудно он был уверен, что увидит перед собой Главного Евнуха с рыхлым лицом властной женщины.

После вечерней трапезы, когда домашние разошлись готовиться ко сну, Царедворцу доложили о гостье. Несмотря на то, что для визитов было уже поздно, хозяин усадьбы велел принять визитера больше из любопытства: все равно мучает бессонница, почему бы изощренно не поразвлечься на сон грядущий с беспомощным просителем. А то, что это проситель, он не сомневался. Все они являлись ночной порой, чтобы никто не видел их мольб и унижений.

Когда ночной гость вошел и откинул капюшон зимнего плаща, хозяин удивился девчонке, может чуть старше погибшей наложницы его сына. Была она как будто барышня из небогатой, но благородной семьи, держалась без подобострастия, уверенно. Точно пришла просить деньг, а то и продавать себя.

— Я знаю тебя? — спросил Царедворец, неожиданно почувствовав себя не очень уютно под ее недоуменным взглядом. — Говори, что хотела и уходи, не до пустых мне разговоров с тобой.

Он ожидал ее робких просьб войти в ее непростое положение и уверений, что согласна на все… А может, правда, взять ее наложницей?

— Так я тоже вижу тебя впервые, — хмыкнула незнакомка, ничуть не смутившись его резкостью, глядя открыто, не как подобает благовоспитанной просительнице. — Тем не менее, мы хорошо знаем друг друга и…