День Дьявола
Шрифт:
Всем нам повезло – тем, кто выжил. Могло быть гораздо хуже.
– Мистер Феррера! – Невысокий человек в пиджаке схватил Габриэля за руку. – Господи, Феррера! Слава Богу, вы здесь! Вы пострадали? Ранены?
– Я в порядке. – Феррера озирался по сторонам, прикидывал уже, чем ему заняться. – Вы – Рикардо Касона? Из муниципалитета?
– Да! – человек волновался. – Что произошло, сеньор Феррера? Землетрясение?
– Что-то вроде этого. – Феррера махнул рукой. – Вы курите, Рикардо?
– Да. – Касона вытащил из кармана пачку "Мальборо". –
– Много. – Феррера затянулся сигаретой и сморщился. – Но могло пострадать гораздо больше. Гораздо…
Еще несколько человек быстрым шагом подошли к Феррере. Они начали обсуждать что-то, размахивая руками. Феррера тыкал пальцем в план Парка Чудес и говорил четким голосом, отдавал распоряжения. Он снова стал управляющим. Не думаю, что он сказал что-нибудь этим людям о демоне. Да и какое это имело теперь значение?
– Сюда, сюда! – женщина с красным крестом на повязке показывала нам дорогу. – Проходите в том направлении. Вас посадят в автобус. Вам нужна какая-нибудь медицинская помощь?
– Нет, – сказал я. Лурдес испуганно пряталась за мою спину.
– Проходите. Там автобусы, вас отвезут домой. Или в клинику, если это необходимо. Может быть, вы хотите горячего чаю? Это вон там, в той палатке…
Домой, домой. Не время сейчас чаи гонять.
– Пойдем, Лурдес. – Я взял ее за руку. – Домой… Господи, не верится, что когда-нибудь я попаду домой.
Лурдес вдруг метнулась в сторону. Попыталась вырвать свою руку.
– Лурдес! – сказал я громко и отчетливо. – Мы уходим отсюда!
Она замотала головой, закусила нижнюю губу. В глазах ее была невысказанная мольба. Почему она не могла говорить со мной? Что мешало ей?
– Ты хочешь остаться здесь?
Она кивнула головой.
– У тебя есть еще какое-то дело тут?
Снова кивок.
– Куда нужно идти?
Она потащила меня за руку.
Она вела меня за руку как слепого. Только она была похожа на слепого больше, чем я сам. Я вообще начал сомневаться, не потеряла ли она разум. Она мало была похожа на нормального человека.
Мы снова шли вглубь Парка Чудес. Мы двигались к Востоку. И тревога росла в моей душе.
Лурдес почти бежала. Я еле успевал за ней – ковылял, как журавль с подбитой ногой. Я едва удерживал ее руку.
– Подожди! – я рывком остановил ее. Поднял веревку, валяющуюся на земле. И прочно привязал ее руку к своей руке. Я не хотел бы, чтобы она снова сбежала от меня и оставила меня наедине с моей болью и моими кошмарами.
Она была нужна мне.
На территории Востока было пустынно. Только ресторанчики зияли черными провалами распахнутых дверей. Щерились острыми обломками разбитых стекол в окнах.
Лурдес тащила меня вперед. Я вдруг увидел в одном из окон огонек, призрачное
Мы вошли в ресторан – тот самый, в котором я пытался стащить бутылку виски. Здесь никого не было. Только свеча горела на столе, и моя початая бутылка стояла рядом с ней. Я узнал ее.
Кто-то мрачно пошутил – поставил на стол черную свечу и зажег ее. Поставил рядом бутылку виски. И поставил пять стаканов на столе. Пять стаканов стояло на столе и образовывали окружность. В каждом из них было налито на два пальца виски. И пять стульев стояло вокруг стола.
Лурдес села на стул, затеребила веревку, которой я привязал ее к себе. Я сделал хороший узел, но она справилась с ним за несколько секунд. Она освободила руку и растерла пальцами красную полосу, оставшуюся от веревки.
Я сел рядом, взял один из стаканов. Хотел сделать глоток, но Лурдес остановила меня жестом руки. Она тоже взяла стакан с виски и подняла его.
– Ты хочешь помянуть наших друзей? – спросил я. – Для этого ты привела меня сюда?
Лурдес молча чокнулась со мной и выпила виски. Одним залпом.
– Нельзя чокаться, – комок в горле мешал мне говорить, горестная боль потери снова нахлынула на меня. – Когда поминают ушедших, нельзя чокаться. Эй, ребята, вы слышите меня? Цзян, и Демид, и Ван, я пью за вас. Жалко, что вы ушли. Нам очень плохо без вас. Надеюсь, что вы меня слышите…
Я закрыл глаза, притронулся губами к стакану. И мне показалось, что он наполнен слезами – солеными и горячими. Я пил свою чашу горечи. Душа моя плакала, но глаза были сухими. Как у Лурдес.
Я услышал, как звякнул стакан. Кто-то чокнулся со мной.
– Я тоже хочу выпить, – сказала Цзян. – За тебя, Мигель. Ты нашел свою силу. Ты вышиб Дьявола обратно в его мир. Ты – молодец. Помнишь, как ты учил меня пить по-русски? Я выпью сейчас так. У меня получится.
– Цзян… – прошептал я. – Ты мне снишься… Ты, наверное, сердишься на меня? За то, что я оставил тебя в этой песчаной яме, не вытащил твое тело. Но я бы не смог… Не смог бы смотреть на тебя мертвую. Мое сердце разорвалось бы. Ты умерла, Цзян. Так жаль… Ты не должна была умереть. Это несправедливо.
– В этом мире нет справедливости, – услышал я голос Вана. – Но есть судьба, и есть карма. Помнишь, Мигель, я говорил тебе о карме? Теперь у тебя есть время узнать, что это такое. Не спеши. Путь твой изменится теперь. Ты сделал первый шаг по этому пути. Никто не знает, каковы будут твои дальнейшие шаги, и придется ли тебе их сделать. Но будь готов. Ты – consagrado, Мигель. Будь готов к тому, что тело твое и дух твой подвергнутся новым испытаниям. Мир меняется, время человеков подходит к концу, и жизнь наша более не будет спокойной. – Я снова услышал стеклянный звук соприкосновения стаканов. – Я пью за вас, Мигель и Лурдес. За живых. За ваше здоровье.