День Дьявола
Шрифт:
А потом она снова исчезла в провале.
Через некоторое время на краю ямы показались сразу две руки. На этот раз они были простыми человеческими, нормального размера. Потом из-за края ямы появилась остроконечная лысая макушка. Следом – два маленьких настороженных глаза. И наконец, весь человек подтянулся, уперся коленом в край ямы, и вылез наружу.
Он был гол, если не считать экзотической набедренной повязки. Особым изяществом фигуры не отличался – тонкие и непропорционально длинные руки, ноги с огромными кистями и стопами. На тонкой шее качалась голова грушевидной формы – с толстыми щеками и острой маковкой. Мясистый розовый нос, свисающий чуть ли не до рта. Впалая грудь, толстый живот. Бледная кожа,
– Уф-ф, – сказал он, сел на бетонную глыбу и вытер пот со лба. – Жарища у вас тут – ужас просто! Как вы тут живете?
Я стоял, открыв рот. Я ожидал увидеть все, что угодно, но только не такое. Этот человек больше всего напоминал пожилого сантехника на пляже, не хватало ему только шляпы, сделанной из газеты.
– Вы кто? – ляпнул я. – Вы как в эту яму попали? Демона там не видели?
– Видел, – сказал дядька. – Страшный такой – полкилометра шириной, полкилометра высотой. Или наоборот.
– Назови свое имя! – торжественно провозгласил Демид.
– Щас. Разбежался. – Человек ткнул в направлении Демида волосатым кукишем. – Может, тебе еще паспорт показать?
– В таком случае, начинаем процедуру изгнания.
– Ну вы что, ребята? – человек развел руками. – Дайте хоть отдышаться-то, в самом деле! Думаете легко – такие камни ворочать? Тем более, не жрал уже давно. Видишь, опух весь с голодухи. Нет, ну просто никакого почтения к старикам! В наше время не так было…
– Мигель, ты готов? – Демид не обращал на его слова ни малейшего внимания.
– Да, – сказал я. Хотя, честно говоря, не уверен был, что смогу воткнуть нож в сердце такого мирного пенсионера.
– Это ты зря, – Демид недобро блеснул глазами. – Сейчас увидишь, какой он мирный.
Первым начал Ван. Он снова затянул тягучую хриплую мантру. А потом вступил Демид:
– Teen vaalas ten, afiama ten vijerusta…
– Я все объясню вам, юноша. – Уродливый человечек обращался явно ко мне. – Вы, я вижу, терзаетесь вопросом, почему я такой маленький и нестрашный? Дело в том, что проклятые люди испортили мой дом, покрыли его вот этой безобразной коркой искусственного камня. Как вы его называете? – Он показал пальцем вниз.
– Бетон.
– Да. Бетон. Мне надоело ломать его…
– … Visszontlatarista, kedves baratom! Visszontlatarista… – громко продолжал произносить свою тарабарщину Демид. Человек не обращал на него особого внимания.
– Вот. Я, видите ли, довольно большой. – заявил человечек. – И я решил проделать маленькую дырку и вылезать из нее по частям. Делается это довольно просто. Вот так…
Он вытянул руку в направлении пролома и та начала расти. Рука его вытянулась как бледный кожаный шланг и погрузилась в дыру. Она пульсировала, раздувалась и опадала, словно по телу белого толстого червя протискивались большие куски пищи.
– Я старый, – сказал он. – И земляной. Я там, внизу. И, к тому же, я большой. Я уже говорил вам, что я большой?
Я кивнул.
– … Y poshol ty na chren, staaryi zjemljanoi urod, ubiraysja k chertu, ty wsekh nas dostal!.. – торжественно провозглашал Демид. Впрочем, за точность того, что он произносил, я не ручаюсь. Вполне возможно, что говорил что-нибудь совсем другое. Я не успел записать.
Между тем, человечек наш совершенно менял свой вид. Он раздувался. Он все меньше был похож на человека – скорее, на гигантскую бледную гусеницу, увенчанную подобием человеческой головы. Кожа лопалась на нем, и слезала большими клочьями, и куски ее падали на землю, сворачиваясь в трубки. Образина эта была уже метра три длиной, корчилась, извивалась, и сбрасывала с себя шкуру слой за слоем. Мне очень хотелось вонзить нож ей в сердце – но куда теперь я мог его воткнуть? Все это было сплошной задницей. Мне оставалось только ждать. А Демид все произносил и произносил свои бессмысленные
Ручки и ножки, и голова, оставшиеся от прежнего человечка, сперва болтались по бокам монстра, как бесполезные отростки, а потом окончательно втянулись в разбухшую аморфную массу. А теперь две новых могучих ноги росли из нижнего конца огромной десятиметровой твари. И сразу четыре руки. Из той уродливой шишки, которая, наверно, означала голову, высунулись два длинных улиточьих рога. Мутная слизь текла с них и падала каплями на землю.
Метаморфозы происходили и с аттракционом El Diablo. Он сворачивался. Сжимался со страшным треском деформирующихся рельсов. Подпорки его переступали, как ноги огромных голенастых птиц, подтаскивали петли рельсов все ближе к центру аттракциона, подламывались временами, но пока еще не обрушивали железную дорогу на землю. А поезд не прекращал своего движения! Наоборот, он несся все быстрее, умудряясь каким-то образом не слетать с виражей, становящихся все запутаннее и круче. Эль Дьябло сжимался в компактный клубок, и мы находились в самом центре его.
– …You, bloody dogshit, dirty stupid asshole, fuck away to your goddamned hell for Heaven sake… – провозглашал Демид. Ван Вэй монотонно пел мантру и раскачивался взад-вперед.
Огромная пятиконечная звезда горела над платформой. Демон корчился внутри нее, дергал руками и ногами, как невероятных размеров младенец, только что появившийся на свет. Острые рога его затвердели, торчали вверх и в стороны – каждый длиной в две моих руки. Сам демон не был уже похож на личинку, он обрел форму. Теперь он выглядел, как дьявол. Самый настоящий дьявол, словно сошедший с картины средневекового художника. У него были две мощные ноги, увенчанные острыми козлиными копытами, две пары когтистых рук, и длинный хвост, заканчивающийся змеиной головой. Демон был покрыт длинной красной шерстью, свалявшейся клочьями. Он лежал на спине, и моргал толстыми роговыми веками, и смотрел в небо. Хобот облачного смерча спустился уже низко, он бешено вращался и втягивал в себя пыль и мелкие камешки, как пылесос. Дьявол протянул трехметровую лапу вверх, схватил этот хобот и подтянул его к себе. Открыл пасть, ощерившуюся длинными желтыми клыками, и присосался к небесному шлангу. Облака на небе закрутились быстрее, проваливаясь в воронку смерча. Младенец-демон с хлюпаньем втягивал в себя кровь облаков, он насыщался и брюхо его раздувалось, становясь похожим на шар.
Все это жутко не нравилось мне. Демон завершал свое возрождение к жизни, а Демид и не думал заканчивать выкрикивать свою безумную тарабарщину. Я начал уже сомневаться, что от нее есть хоть какой-нибудь толк. Пентаграмма наша дрожала и колебалась в воздухе. Все труднее было удерживать ее – казалось, что лучи, связывающие наши кольца, сделаны из раскаленных металлических прутьев. Они вибрировали, и дрожь их сотрясала наши тела, как приступ лихорадки. Правая рука моя онемела, я уже не чувствовал ее. Зубы мои клацали, пот заливал лоб, но я не мог поднять руку, чтобы вытереть его. Я стоял из последних сил.
Пора было заканчивать с этим. Время наше завершалось. Начиналось время демона.
Дьявол отбросил вдруг в сторону свой небесный шланг и громко рыгнул, обдав нас облаком горячего смрадного пара. Он уперся одной из рук в землю и легко вскочил на свои козлиные ноги. Он был теперь высотой с трехэтажный дом. Он дышал с присвистом. Жуткая звериная вонь заполнила все пространство.
– Все, хватит, – прорычал он. В реве его был слышен бешеный свист ледяного ветра, и грохот сталкивающихся скал, и низкий рокот надвигающегося землетрясения. – Я вырос бы больше, но ваша проклятая ловушка мешает мне. Это не важно. Не важно… Вы слишком глупы, чтобы причинить мне вред. Время человеков кончается. Люди больше не обладают силой!