День гнева

Степанов Анатолий Яковлевич

– Должен вас огорчить: совсем не знаю.

– Как же так?
– огорчился Смирнов.

– Я его совсем не знаю, - повторил Зверев.
– Сегодня я по пенсионным делам был в конторе. Они меня своей пенсии лишили, а для общегосударственной - справки нужны. Так что пришлось им меня в их осиное гнездо впустить. Иду я так себе через нужный вестибюль, а на столбе извещение с фотографией. Фотография, естественно, другая, но объект один и тот же. А извещение с прискорбием извещало о том, что майор Майоров, видный сотрудник, трагически погиб в автокатастрофе.

– Марат Палыч!
– оглушительно крикнул

Смирнов.
– Будь добр, двести пятьдесят и счет!

– Я все время мучился, что наше сиденье здесь напоминает. И вспомнил наконец, - облегченно сообщил Зверев.
– "Бриллиантовая рука" - Миронов и Никулин в ресторане. Помните?!

– А я оттуда и цитирую, - обиженно признался Смирнов и, внимательно пронаблюдав за тем, как Марконя налил в рюмки из принесенного графинчика, как поставил графинчик на стол и как удалился, предложил:

– Выпьем за упокой черной души майора Майорова.

– Выпьем, если только для дела нужно, - условно согласился Зверев.

Безсловно и с охотой выпили.

– Они, вы считаете?
– спросил Зверев, понюхав черную корочку.

– Без сомнения. Этот майор был единственным человеком, через которого я мог нащупать их. Они не знали, что я вышел на него, но просто предположили такую возможность. И майор ушел в мир иной.

– Серьезные ребята, - задумчиво сказал Зверев.

– Грязные убийцы, - поправил его Смирнов.
– Ублюдки. Ваши бывшие сослуживцы, - и предупреждая возможные словесные эксцессы, быстро спросил: - По вашему разумению, какое управление действует в данном случае?

– Могут этим заниматься три управления, по крайней мере.

– И девятка в том числе?

– И девятка в том числе.

– Игра в три листика, - без воодушевления заметил Смирнов.

– А вы что, собираетесь дальше играть? Ведь после сегодняшнего разрыва с Игорем Дмитриевичем вы без рук и без ног остались.

– Без рук, без ног, на бабу - скок, - не согласился с пессимистической оценкой положения дел Смирнов.
– Счета выписаны до послезавтра включительно. Так что у меня полных два дня. Горячее не будем?

– Не будем, - решил Зверев.
– Закусками напихались.

Расплатившись, уже перед окончательным подъемом Смирнов задал последний вопрос:

– Витольд Германович, как на духу: кто им стучал, вы?

– Не я, - побледнев, коротко ответил Зверев.

Смирнов поверил и поэтому попросил прощения:

– Извините.

45

Сырцов сказал:

– Василий Федорович свалил, Александр Иванович.

– За бугор, - завершил фразу Смирнов, ничуть не сомневаясь в истинности концовки. Поджал губы, выпучил глаза - размышлял. И, к сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: - Такие пироги.

– Что делать будем, Александр Иванович?
– теребил нетерпеливый Сырцов.

– Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.

В комнате, которую выделил им в своей штаб-квартире англичанин Коляша, было все, что необходимо для успешного функционирования современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но ничем, кроме телефона, они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед компьютером и тупо пялился в темный экран.

– Я и не прошусь, - заметил гордый Сырцов.
– Но ведь необходимо что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.

–

Вот именно, - согласился Смирнов.
– Как ты считаешь: они могут кончить нашего партийного вождя?

– Маловероятно. Знамя.

– Святое ленинское знамя, - пропел Смирнов и, кончив петь, согласился: - Скорее всего ты прав, мой юный друг!

– Чего это вы развеселились?
– даже испугался такой перемене в настроении начальника Сырцов.

– Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!

– Что сходится?
– недоумевал Сырцов.

– Все, - исчерпывающе ответил Смирнов и, чтобы больше не касаться этой темы, распорядился: - С этой минуты, Жора, ты как бульдог, вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь его ни на минуту. Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, - все! Слово, перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с кем-то, случайное столкновение с прохожим, бабка, дающая бумажные салфетки в платном сортире, облагодетельствованный им нищий в подземном переходе, продавщица в киоске - все и вся тщательнейшим образом проверяется. И обо всем, естественно, докладывается мне.

– Вы меня учите?
– индифферентно спросил Сырцов.

– Учу, - подтвердил Смирнов.
– Потому что ты зеленый, а я зрелый.

– Нам бы слезы лить, а вы ликуете. С чего бы это?

– Тебе не понять.

– Это почему же?
– все-таки обиделся Сырцов.

– Я же тебе сказал: зеленый ты еще.

46

Особнячок в Замоскворечье стал еще краше. Видимо, основательно отремонтировали с применением импортных стройматериалов. Любуясь особнячком, Смирнов проскочил стоянку, и пришлось делать разворот "все назад" на малом пятаке. Лихо получилось, самому понравилось. Вылезши из "Мицубиси джипа" в отличном настроении, Смирнов отстраненно рассмотрел серо-стального красавца. Хороша машина, ничего не скажешь. Жаль только, что скоро расставаться.

– В приемной секретарша, не та, что была, другая - еще более строгая и еще более длинноногая - спросила, улыбаясь, как акула:

– Вы договаривались с Александром Петровичем о встрече?

– Никак нет, мадемуазель!
– гаркнул Смирнов.

– Мадам, - уже без улыбки поправила секретарша.
– Тогда придется вам подождать пока визитер, с которым сейчас беседует Александр Петрович, покинет кабинет. Лишь после этого я смогу узнать у него сможет ли он сегодня вас принять.

– Угу, - согласился на эти условия Смирнов, сел на указанный протянутой ладонью секретарши стул, растопырился, как на гинекологическом кресле, меж ног поставил знаменитую свою трость, на ее крюк положил подбородок и стал во все глаза рассматривать строгую очаровашку. Замечательное у него было настроение.

– Вы меня смущаете, - заметила секретарша.

– Миль пардон, - сегодня Смирнов беседовал исключительно по-французски.
– Но нет сил глаз оторвать. Честно, мадам.

Делал кульбиты, чтобы озадачить. Добился: озадачил.

– Вы по какому вопросу к Александру Петровичу?
– спросила она только для того, чтобы скрыть некоторую свою растерянность.

– Да по личному! Мы с ним давние кореша. Вы только скажите ему, что Санятка Смирнов в предбаннике, и все будет хоккей!

– Скажу, - очаровашка, придя в себя, сообщила об этом весьма презрительно.