Дерево ангелов
Шрифт:
Внизу письма стояла подпись: «Любящий тебя Гарри».
В дверь постучали, и вошла Фэй:
— Я за тарелками. Вы уже поели?
— Спасибо, Фэй.
Фэй составила посуду на поднос.
— Утром я купила чудных сосисок. У мистера Джиббса, мясника. Его старший сын Том приехал в отпуск из армии, он говорит, что планируется мощное наступление на юг. — Она надула щеки и шумно выпустила воздух. — Пора им что-то сделать, правда же? А то ерунда какая-то получается — два шага вперед, два шага назад, а тем временем сотни наших ребят гибнут. — Она остановилась
— Хорошо, спасибо.
Несколько минут спустя зазвонил телефон, и Фэй снова появилась в дверях и сказала, что это мисс Трулав.
— Случилось, — всхлипнула Анна. — Бог милостив: она отошла во сне. Вчера вечером она спрашивала о тебе и о ребенке. У нее путались мысли, и она думала, что ты уже родила мальчика. «У него рыжие волосы?» — спрашивала она. Я подумала, что не будет ничего плохого, если я солгу, чтобы порадовать ее, и сказала, что у тебя действительно родился мальчик с копной рыжих волос, таких же, как у его отца. Теперь вот что: не вздумай приезжать на похороны. У тебя и своего горя хватает, ты должна подумать о ребенке. Главное — твое здоровье и здоровье малыша. А мне здесь поможет мой дорогой Джереми.
Когда Нина вешала трубку, ее рука дрожала.
«Лицемерка! Лгунья!» — кляла она себя. В минуту собственного горя Анна так пеклась о ней — о женщине, виновной в смерти ее брата, а теперь еще и ее матери. Если бы она только знала, если бы она могла хотя бы предположить…
Ей необходимо было выйти на воздух. По пути к выходу она заглянула на кухню.
— Если миссис Чаплин вернется раньше меня, скажите ей, чтобы не беспокоилась. Я схожу в банк, а потом пройдусь по магазинам — прогулка пойдет мне на пользу.
День выдался солнечный, но ветреный, и по морю бежали барашки. Выйдя на тротуар, Нина какое-то мгновение стояла в нерешительности, и в эту минуту ей вспомнилось, как когда-то давно, еще до войны, она глядела вслед Ричарду и Чарльзу из окна. Ричард тогда поднял глаза, улыбнулся и помахал ей, перед тем как свернуть направо. Нина прошла до конца улицы и свернула — направо.
Через час она отыскала Эдвард-стрит. На углу стайка босоногих мальчишек играла в шарики. Нина подошла к ним.
— Недавно где-то здесь произошло убийство, — сказала она через вуаль. — Убили офицера. Не знаете ли вы, в каком доме?
Мальчишки молча глазели на нее, а потом самый маленький встал.
— На следующем углу. — Он показал рукой. — Дом матушки Тейлор. Парадная дверь забита досками — ее выломали полицейские.
— Спасибо. — Нина сунула мальчику монетку.
— Будьте осторожны, леди! — крикнул он ей вдогонку. — Они там не очень-то гостеприимны.
Его друзья засмеялись и заулюлюкали.
Дом оказался узкий, трехэтажный. Парадная дверь заколочена, по боковой дорожке разбросан мусор, разлиты помои. На полпути Нина остановилась: еще не поздно вернуться — ей вовсе не нужно делать это. Но вспомнились слова капитана Стюарта: «В таких местах офицеры армии его величества обычно не ошиваются», — она продолжила путь и, дойдя до конца дорожки, сняла перчатки и громко
— Да?
Открыла женщина, на вид тридцати с небольшим лет, с грубым, жестким лицом, одетая в черное, как и Нина. Даже в этот ранний час она была густо нарумянена и напудрена.
— Миссис Тейлор?
Она не ответила и продолжала пялиться на Нину.
— Я жена капитана Трулава.
Нахмурившись, женщина посторонилась.
— Заходите.
После грязной дорожки холл показался просто апартаментами. Несмотря на затхлость, его украшала массивная хрустальная люстра, а линолеум, пусть старый и в пятнах, еще не утратил первоначального глянца.
— Сюда.
В гостиной портьеры были еще задернуты, и в полумраке миссис Тейлор казалась моложе. Она встала перед камином.
— Что вам угодно?
Нина пришла сюда потому, что сюда приходил Ричард, а еще потому, что это она была во всем виновата. Она огляделась.
— Не стесняйтесь, можете глазеть вволю. А вы что ожидали здесь увидеть — зверинец?
— Я бы хотела увидеть, где все произошло. Ту комнату. Если вы не против.
— Против? Нет, отчего же.
На камине стояли две фотографии: на одной миссис Тейлор сидела в кресле с подголовником в окружении троих маленьких черноглазых ребятишек, с другой глядел мужчина в военной форме. Рамка второго снимка была оклеена полоской черного крепа. Миссис Тейлор проследила за взглядом Нины, и ее голос чуть потеплел.
— Каждый день гибнут тысячи. Как именно — без разницы, по-моему. Мертвец — он и есть мертвец. Что толку погибнуть героем, если твои дети будут голодать?..
Тяжелый стук с задней стороны дома прервал ее. Она вздохнула.
— Ну, садитесь, что ли…
Под диванной подушкой Нина почувствовала что-то твердое. Детская погремушка. Нина подержала ее на ладони, ощущая тяжесть и гладкость дерева, потом бережно положила на подлокотник. Блуждая взглядом по гостиной, она не могла не заметить, что, несмотря на бедность обстановки, здесь чисто и видны попытки создать уют.
Послышался громкий, властный мужской голос. С минуту Нина прислушивалась, а потом вышла в холл и скользнула к лестнице. Постояв какое-то мгновение перед ней, она наконец решилась и на цыпочках быстро поднялась наверх.
Свет на лестничной площадке был выключен, и ей приходилось напрягать глаза, чтобы сориентироваться. Перед ней были две двери. Нина наугад открыла первую и очутилась в ванной. В тусклом свете, который просачивался из окошка с матовым стеклом, различалась ржавая ванна, раковина и унитаз.
Когда она вернулась на лестничную площадку, снизу все еще доносились голоса. На второй двери была намалевана черной краской большая цифра восемь. Держась за перила, Нина поспешила к следующей площадке. Первая дверь оказалась номером седьмым, значит следующая, без номера, должна быть шестым. Нина постояла, стараясь успокоить дыхание. Она попробовала повернуть ручку, и та подалась. В комнате стояла кромешная тьма; вытянув руку, Нина пошарила по стене, нашла шнур-выключатель и дернула за него.