Держи меня крепче
Шрифт:
– Меня зовут Соня.
– Очень-очень приятно, – ответил высокий усатый мужчина, отметив про себя, что «девушка-то странноватая».
Он не был бы удивлен, увидев такую девчонку-подростка около своего беспутного сыночка, который всегда выделялся весьма своеобразными подружками. А Оливер, хоть и был звездой, не опускался до уровня брата-имбецила, выбирая девушек утонченных, изысканных, тех девушек, которые похожи на девушек, а не на пубертатного возраста девчонок, страдающих чуть ли не манией величия, выражающейся в отпечатанной на лбу надписи «я – пуп земли».
– И мне приятно. Заведение… просто слов нет, чтобы описать, – попыталась
– Спасибо! Мы старались, – учтиво поклонился он в ответ, распространяя вокруг сладковатый аромат своей сигары.
– И у вас получилось!
– Рад! Безмерно рад, дорогая!
– Да, дядя, шик несусветный. Я и не предполагал, что из той дыры, может получиться что-то путное, – встрял Оливер.
– Не предполагал, – вскинул бровь, ну, совсем как это делал сам Олли, дядюшка Сандал и хитро прищурился, – но присоветовал мне своего Ветрова?
– Что ты! – сдаваясь, располагающе улыбнулся племянник. – В Ксандре я ни капли не сомневался, он же художник от Бога.
– Согласен. Я и сам, признаться, не верил, – разоткровенничался дядя. – Но Фрося не верила в меня еще больше, – хохотнул он, – так что пришлось постараться, чтобы утереть нос моей циркулярной пиле.
– Дядь, ну что ты такое говоришь? Наша тётя Фрося, то есть Ефросинья, – исправился Олли, припомнив, что за «Фросю» можно попасть в чёрный список тётушки, из которого живыми не выбираются, – очень даже… милая.
Это было сказано таким тоном, что вызывало сомнение даже у не знакомой с ней Соней.
– Милая… милая… – распробовал Сандал Евгеньевич на вкус новый эпитет, – милая… Когда спит, а ее вставная челюсть мирно покоится на туалетном столике.
«О, чувство юмора у них тоже семейная черта» мелькнула мысль в голове жадно прислушивающейся девушки.
В этот момент на телефон Оливера пришло сообщение о подъехавшем такси. Так что племянник объяснил дорогому родственнику, что им пора, хотя Соня для себя решила, что была бы не прочь остаться. Но такси уже приехало, объяснения и слова прощания произнесены, таким образом, оставалось только покинуть помещение и следовать дальнейшему предварению плана.
– Много не пей, не приставай к своей зазнобе и приводи ее к нам домой! – напутствовал дядя своего любимца.
– Конечно, обязательно приведу, – распинался перед ним племянник.
– А я с удовольствием приду, – хохотнула Соня и поймала себя на попытке хлопнуть Сандала Евгеньевича по плечу.
«У него, наверно, одеколон с ферромонами» колко подметила она про себя, этим объясняя свою к нему симпатию.
Настроение девушки после «смертельно скучного «Сальери» было приподнято последней встречей, так что желание гадить было перенесено на задний план, но не убито в корне. Поэтому, сев в машину, она вновь скорчила недовольную гримасу, типа «я все еще помню, что ты жуткий бабник». А Оливер, после ее последней фразы дяде уже было решил, что пронесло, но вновь уверился, что нет.
Они приехали в клуб, стилизованный под всемирно известную стрелялку «Counter Strike». Идея создания подобного клуба пришла в голову владельцу как сопутствующая тому, что в подвальном помещении заведения уже несколько лет существовал компьютерный клуб, куда постоянно приходили мальчишки всех возрастов и рубились по сетке в «Контру». Года два назад здание выкупили, но компьютерный клуб оставили, скреативив на верхних этажах развлекательный центр, включающий
Разумеется, светить фэйсом здесь было опасно, поэтому Оливер еще при входе натянул капюшон, а лицо старался держать в пол. Но два шкафа-секьюрити, стоящих на входе, несмотря на свой недалекий вид (непропорциональные пропорции тела и чрезмерно глупое выражение лица), его все равно разоблачили, вместе с тем одарив его и его девушку бесплатным пользованием всех «аттракционов» во все время пребывания в заведении. Оголтелая менеджер, девица в короткой юбчонке, скакала вокруг них словно пасхальный кролик, постоянно интересуясь, у Оливера, конечно, а не у Сони (ведь та своим презрительным тоном сразу дала ей понять, что менеджер «Мария», как гласил ее бейдж, ей не нравится и вообще вызывает рвотную реакцию), удобно ли им, по душе ли заведение и еще кучу вопросов, на которые Олли старался отвечать из-за своей врожденной вежливости. Его патологическая вежливость вновь начала вызывать в Соне желания к воплощению плана, так что, выследив в зале взглядом Лизу, она ей подмигнула, тем самым обозначив, что все в силе.
– Ты с виду порядочный парень, – говорила Соня своему кавалеру, выбирая «четырнадцатый» шар, – но из-за своей знаменитости слишком зазнаёшься.
Она швырнула шар, который, избрал свой маршрут, в результате чего Соня выбила к своему неудовольствию сплит (это когда сбитые кегли находятся в разных сторонах). Она чертыхнулась и ответа красавчика Олли не расслышала. Повторить его она не просила, потому что вторым броском она не сбила вообще ничего, что ей совсем не понравилось.
Зато Оливер в своем фрейме тут же выбил страйк и разулыбался как крошка Енот из советского мультика. Его улыбка была милой и сердечной, по-детски радостной и душевной… Такой улыбкой можно топить сердца. С такой улыбкой можно вести за собой толпы. Сонечка и сама ощутила на себе влияние этой безупречной улыбки, на ее лице тоже расплылся предательский смайл. И на секунду показалось, что все хорошо, что все то, что не делается, оно к лучшему. Всего лишь на секунду она впустила в свое сердце добродушного красавца, питающего к ней чувства. Всего лишь на секунду… потому что в этой жизни всегда найдется тот, кто с радостью напомнит о плохом…
Это Лиза, действуя по плану, начала клеиться к ее парню. Оливер, само собой, не спешил отшивать ошалелую девицу, которая якобы его узнала и требовала дать автограф, а еще сделать фотку на память и запечатлеть поцелуй на щеке.
Отогнав от себя теплые мысли, возникшие в отношении Оливера, Соня тряхнула головой и, поглощая «Куба Либрэ», стала наблюдать развертывающийся перед ней спектакль.
– Ах, вы же Оливер Басс, – с придыханием, поджимая руки к груди и выпучивая глаза, произнесла Лиза, стерев с лица парня енотскую улыбку.
– Вы, верно, перепутали, – попробовал он соврать, пялясь на свою подружку. Та презрительно сощурила глаза, хотя больше всего ей хотелось заржать в голос. Но Соня держала себя в руках, помня о плане.
– Нет, это точно вы! Я не могу перепутать! Ваш голос я сразу узнала. Эти слова: «А я мужчина брутальный, слова официальные. Стенографируй, я добрый, клише оригинальные…», – Лиза, подражая оригинальному исполнению, продемонстрировала знание его творчества. – Я вас за них больше всего люблю! Они меня и покорили…