Держи врага ближе
Шрифт:
– Еще одно?
– Старый храм на вершине горы Трезубец.
Поворачиваю голову в ту сторону, где три покрытых редким хвойным лесом пика устремляются ввысь.
22
Взбираться на гору то еще удовольствие. Спина взмокла от пота, а покрытое слоем дорожной пыли и грязи тело начало чесаться. Сказался и то факт, что после ночного купания прошло уже несколько дней, а в походных условиях помыться после было совершенно негде.
– Капитан, ты уверена?
– рядом чертыхается снова
Растущий на склонах горы лес скрывает от возможно находящихся на вершине людей наше приближение. Я продолжала надеяться на эффект неожиданности. На такой крутой подъем вряд ли будь я на месте принца Йозефа взяла бы много людей. Чем меньше отряд его охраняющий, тем проще передвигаться быстро и не привлекая внимания.
Гора Трезубец была высокой, но не настолько высокой, чтобы ее вершина была покрыта снегами и вечным льдом. На восхождение наверх у нас ушел практически весь день. Когда начало вечереть, трезво рассудив, что в потемках идти довольно опасно, а огни зажигать – выдать врагу свое местоположение, что фактически равняется самоубийству – я отдала приказ остановиться на отдых.
Часть людей осталось с лошадьми у подножия в деревушке, парочку солдат я отправила назад, к ущелью, в случае чего наша армия будет знать, где мы встретили конец. Если через два дня мы не спустимся вниз, те, что ждут внизу, должны будут немедля отступить, вернувшись под командование Эштона.
Жадно прикладываюсь губами к фляге с колодезной водой, набранной в покинутом селении, и делаю большие глотки, капли скользят за воротник рубахи.
Сойер развалился на сырой покрытой мхами земле, прислонившись спиной к стволу вековой сосны.
– У меня плохое предчувствие…Слышал, здесь частенько люди пропадают.
Вытираю рот рукой и не отвечаю.
О старом храме и раньше ходили различные истории, опутанные тайнами. Однако, до того, как незавидная участь здесь постигла трех аристократок из столицы, это место не пользовалось славой. Возможно, только местные науськивали своих детей держаться от заброшенного храма подальше.
Во времена правления тирана многие святыни, посвященные богине Алетее, были разгромлены или переделаны под алтари бога тьмы. Одержимые Эребом маги поклонялись своему божеству, проводя жуткие ритуалы и жертвоприношения там, где когда-то люди возносили молитвы свету и истине.
Смахиваю с лица упавшие волосы, и сажусь рядом с Сойером, прислоняясь к толстому стволу возвышающегося над нашими головами древа, вытягивая ноги вперед. Сильно устав за день, сонливости я, удивительно, не испытывала. Теперь, когда тело не занято изнурительной физической нагрузкой и движением вверх, и нет смысла прокручивать в голове план действий - информации для уверенных шагов не было с самого начала - я снова и снова возвращаюсь в прошлое.
Каждое слово, каждый его взгляд, каждое выражение лица постоянно повторялось в моей голове. Черная дыра в моем сердце становится все больше и больше, поглощая мое терпение и жизненную силу.
– Интересно, написал ли Данте той девушке… - вдруг ни с того ни с сего тянет Сойер, пока я сижу рядом и бесцельно наблюдаю за тем, как разминают напряженные мышцы и ставят палатки мои подчиненные.
Хватаюсь за эту тему как за спасительную соломинку:
– Он тебе рассказал?
Сойер усмехается и задевает мою лодыжку ступней.
– Пока не испытаешь, не поймешь. Это как с чувством, что скоро умрешь. Я никогда не забуду тех тревожных часов, когда армия Аргоны готовилась к штурму и в конце концов прорвала крепостную стену…Все же, я думаю, он не осмелился отправить письмо, даже если и написал его. Тот, кто любит больше, всегда уязвимее. Иногда лучше, чтобы было пространство. Находиться с подвешенном состоянии приятнее, чем получить жесткий отказ. Пока есть надежда, не так больно.
Давлю смешок:
– Много раз тебя отвергали?
– Я не хочу отвечать на этот вопрос.
Тихо смеюсь и легонько пинаю ступней ногу Сойера.
На гору опускается ночь. Мы не зажигаем огни, поэтому становится холодно. В темноте я с трудом могу разглядеть силуэты сослуживцев. Кто-то вкладывает мне в руки сухой паек, и без аппетита я быстро отправляю его в желудок, запивая холодной водой.
Жесткий отказ…Его не было. Только полная вежливости и учтивости благодарность.
Сблизиться с Эйджем, вступиться за него, встречаться с ним…Все, что я делала до сих пор - это просто завоевывала его расположение и пыталась извлечь выгоду для себя.
После его признания в тот дождливый день, я сказала правду.
Мне действительно страшно. Было страшно.
Но раз за разом он сметает мои границы, ломает возведенные стены и мне остается только сдаться на волю победителю. Тот поцелуй был…было очень приятно. Я могу только воображать, что не только его губы могут дарить такое удовольствие.
Но потом Эш узнал про яд и все снова вернулось на свои места, и мои стены вмиг встали на свои места и оказались даже выше. Чем уязвимее я становлюсь, тем сильнее моя защита.
Я попросила у него дать мне время. А потом мы говорили и пили вместе фруктовое вино. Эш был гораздо откровеннее меня. Он обнажил все свою душу и протянул мне на ладони все свои слабости, все свое отчаяние и боль, зная, что я не могу их принять.
Кто из нас кому отказывал? Снова и снова, и снова…
Мне вдруг ужасно захотелось его увидеть. Хотя бы издалека. Его прямую спину и уверенный профиль, услышать его сбивающееся дыхание после глубокого поцелуя, расширенные зрачки, окруженные тонким серебряным кольцом радужки, едва заметный на щеках румянец. Все его эмоции и реакции были вызваны мной, и его глаза были наполнены мной…
Что он делает? Спит ли он сейчас? Думает обо мне?
Мне претила его благодарность, потому что я не его «герой». Если его чувства основываются лишь на помощи, которую я когда-то оказала…Я не бескорыстна, и не храбра, и не всегда внимательна к другим людям. Те эмоции, которые я игнорировала и подавляла много лет лезут наружу.
Мне до ужаса противна мысль, что Эш откажется от меня, потому что устал, потому что я ему надоела, или потому что я не соответствую его идеалам.
Если ему грустно, я хочу быть причиной этой грусти. Если больно – то только потому, что это я источник его страданий. Хочу, чтобы он знал о всех моих бесконечных недостатках и все равно продолжал держать меня за руку.