Держи врага ближе
Шрифт:
– Ты больной. Аргона первой напала на нас. Мы жили в мире и были добрыми соседями. Разве это было так уж плохо?
Его высочество резко замолкает и приближается. В его взгляде бушует смертельная ярость. Я крепче сжимаю меч и поднимаю клинок, но оказываюсь не в силах пошевелиться или двинуться.
– Время. Пространство.
Принц поднимает руку и делает какой-то жест. Перстень с рубином на его пальце вспыхивает алым.
– И материя.
Мои пальцы против воли разжимаются и с лязгом клинок падает на пол.
Даррг его задери, одна из этих гребаных реликвий уже у него!
– Три столпа власти
– Ч-что? – выталкиваю я хрипло слова, все тело будто налилось свинцом, мне приходится шумно бороться за каждый вдох.
Запоздало приходит осознание, что Сойер и остальные, возможно, уже в его власти, и так же, как и я не могут сдвинуться с места или издать звуки. Дело было не в том, что они не хотели уходить, а в том, что не могли. Ни бросится на помощь, не сбежать, спасая себя.
– Глупышка, - Йозеф подходит вплотную и нежно гладит меня рукой по щеке.
Одно лишь ощущения его ледяных пальцев на коже вызывает рвотный рефлекс. Хочется отвернуться или плюнуть ему в лицо, но я могу лишь неотрывно наблюдать.
– Если боги бессмертны, разве могла она его убить?
Наследник престола переводит взгляд на статую богини.
– Но если они смертны, чем тогда отличаются от нас, людей? За что мы их тогда возносим и ненавидим? Эреб проиграл, но не погиб. Она запечатала его, сковала и спрятала, чтобы сохранить видимость порядка в ее любимом мирке, полном света и добра. Но пока корни тьмы и отчаяния дремлют в каждом человеческом сердце, он будет жив.
В голове проносятся сожаления. О том, что я не успела или не сделала. Почему я не попрощалась с Эшем как следует, почему не могла раньше признать свои чувства? Каждый день, каждую минуту мы могли быть счастливы…
– Так где же он? – Йозеф снова отворачивается и оглядываем алчным взглядом храмовое убранство.
– Где второй фрагмент копья? Я чувствую, что он близко. Может, должна пролиться кровь, чтобы все прояснилось?
Под нашими подошвами мрамор в пятнах от старых жертвоприношений. Взгляд принца падает на меня, рождая в моем теле неконтролируемую дрожь, его губы расплываются в предвкушении.
24
Сейчас при мне нет меча, и это может быть опасно, но я представляю в руке клинок и разгоняю по телу ману через энергетические потоки. Это было лишь предположением, но сопротивляемость силе кольца на руке принца немного возрастает. По крайней мере, я могу дышать и говорить без давления.
Рискую лишиться жизни и рассудка, но мне в данной ситуации не выбирать, раз этот ненормальный решил сделать из меня жертву, окропив кровью плитку в этом храме.
– Ты - больной ублюдок!
Голова кружится, а сердце колотится так, что вот-вот может просто взорваться в груди.
Йозеф запрокидывает голову и смеется в голос.
– Ты действительно поразительная женщина. Храбрости точно не занимать.
Он медленно приближается и хватает меня за волосы, оттянув их вниз, чтобы заглянуть как следует в мои непокорные глаза и запрокинутое лицо.
Скальп взрывается от боли. Хватка его высочества
– Хочешь секрет, Вивиан?
Вопреки жестокому обращению в голосе мужчины океан мягкости. Говорит он тихо, так, чтобы слышала только я. Делится своим секретом, словно мы парочка влюбленных.
– Я видел твою смерть. Видел, как ты лишила себя жизни кинжалом с аметистом на глазах у этого простака. К тому моменту на руках его были уже сотни жизней. В том числе и моя собственная. Его состояние было ненамного лучше твоего, Вивиан. За что вы сражались? Чьи идеалы и ценности преследовали? …Он был таким же загнанным в петлю и с трудом держался из последних сил. Восстание, разруха после войны, вылезшие из брешей вседозволенности остатки темных магов, эти жалкие подражатели…миру нужен был герой, нужна была вера…была и кандидатура, из которой легко состряпали того, кто был так необходим, когда казалось, что от этого дарргова мира отвернулись даже боги. Мало кто сохранял в то время трезвость ума. Они восхваляют тебя, словно божество, но один неверный шаг - презирают, словно зверя. Хех, чего ему стоило прийти туда, в темницу, где держали козла отпущения, преступницу, обвиненную в измене и в попытке восстановить мощь темного культа? Ты никогда не задумывалась об этом? Почему он пришел? Убить? Разве?
Принц озвучивает вслух давно мучившие меня вопросы, на которые никогда не найти ответов.
Йозеф прикладывает больше силы, кажется, он сейчас вырвет клок моих волос, и наклоняется надо мной, словно пожирающий добычу коршун, выплевывая мне в лицо пожирающие мое спокойствие и отрешенную готовность покинуть этот мир снова слова:
– Он баюкал твой труп на своих руках, словно собственное дитя. То, как он говорил, как он смотрел, пока свет гас в твоих глазах… Даже ослепнув и оглохнув, невозможно было не понять, что у него на душе.
Рвано выдыхаю, тело пробирает неконтролируемая дрожь.
До этого было страшно, но не так. На самом деле я боялась лишь неизвестности. Сейчас мне становится по-настоящему страшно. Ужасно, невыносимо страшно, что я снова оставлю его одного.
– Только, кажется, сам он не мог понять, отчего так оплакивал своего давнего врага…забавно. После твоей гибели, он продолжил расследование дела о восстании. Зачем было прибавлять совершенную тобой ошибку к своим? Разве виновный не понес соответствующего наказания? Все действующие лица были уже мертвы. Кому была нужна эта справедливость? Почему бы не сдаться? Он же не дурак, должен был понять, что копает под тех, кому служит, словно верный пес… Если псина нападает на хозяина, от нее избавляются. Я видел и его смерть.
Я вздрагиваю и жду продолжения, вглядываясь в бесконечную тьму глаз принца, но искусный в причинении мук человек не продолжает, очевидно, получая небывалое наслаждение от моего незнания.
Сказал «а», говори и «б». Даррг!
У того Эштона должно было быть все хорошо. Я думала, у него сложилась счастливая и долгая жизнь, как он того и заслуживал. Без помехи в виде меня. Красавица-невеста, всеобщая любовь, уважение, признание, счастливое и безграничное будущее впереди…Смерть? Он умер…Из-за меня?