ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ ОТ У. ЧЕРЧИЛЛЯ ДО Д. МЕДВЕДЕВА. Том 10.
Шрифт:
Но самое замечательное: чем увенчивается второе письмо ко мне Померанца, так настойчиво требующего — не различать наций, он указал-таки мне, и притом в форме ультиматума! — как ещё можно спасти этот отвратительный "Круг первый". Выход у меня был такой: я должен обратить Герасимовича в еврея! — чтобы высший духовный подвиг в романе был совершён именно евреем! Но, правда, давал мне и запасной выход: если всё же оставлю Герасимовича русским, то добавить в роман равноценный по силе образ благородного самоотверженного еврея. А если я ни того ни другого не сделаю — то угрожал Померанц открыть против меня публичную баталию».
Это яркий пример еврейского патриотизма, национализма, тоталитаризма,
И на основе воспоминаний А. Солженицына посмотрим — какова была реакция, когда он все-таки не выдержал и решил показать маленький кусочек правды из той ранее нами увиденной лагерной жизни Солженицына (о русской женщине-снайпере): «Часть событий той лагерной зоны на Большой Калужской, 30 — я представил в пьесе «Республика труда». Понимая, что изобразить так, как оно всё было, невозможно, это сочтут разжиганием неприязни к евреям (как будто эта тройка не пуще разжигала её в жизни, мало заботясь о последствиях — А.С.), — я утаил омерзительно жадного Бершедера, я скрыл Бурштейна, я переделал спекулянтку Розу Каликман в неопределённую восточную Бэллу, и только одного оставил еврея — бухгалтера Соломонова, в точности, каким он был.
И что же, по прочтении, мои верные друзья-евреи? У В.Л. Теуша пьеса вызвала необычайно горячий протест. Супруги Теуши были глубоко ранены фигурой Соломонова, они считали нечестным и несправедливым показывать такого еврея (хотя он был таким в жизни, в лагере! — А.С.). Теуш был переполошен, возбуждён до крайности и поставил ультиматум, что если я не уберу или по крайней мере не смягчу Соломонова — разорена будет вся наша дружба, а они — хранители моих рукописей. И, более того, предсказывали: что само имя моё будет невозвратно утеряно и опозорено, если я оставлю в пьесе Соломонова.
Я охолонул: наступил внезапный цензурный запрет с неожиданной для меня стороны, и не менее грубый, чем советский неофициальный. (затем «Современнику» запретили ставить эту пьесу). — И ещё отдельно возражал Теуш: у вашего Соломонова — совсем и не еврейский характер: еврей всегда держится с оглядкой, осторожно, просительно, допустим хитро, — но откуда эта развязная наглость торжествующей силы? Это неправда, так не бывает!
Но я-то помнил не только этого Соломонова, что было именно так! С 20-х на 30-е годы и в Ростове-на-Дону я такое видывал. Да и Френкель так же держался, по рассказам уцелевших инженеров. Это срыв, при власти и торжестве в наглость — как раз более всего и отталкивает окружающих».
Как видим — в этот период в СССР было две цензуры, и вторая —еврейская диссидентская уверенно возглавляла общественное мнение в интеллигентской среде СССР, третировала непокорных правдолюбцев и патриотов и через это оказывала большое влияние на всё советское общество.
А когда под конец жизни А.И. Солженицын решил написать всю правду в двухтомнике «Двести лет вместе», то узнать бурную реакцию еврейского сообщества в России и за её рубежами во всей её полноте и «красоте» может любой читатель, заглянув в интернет или в еврейские газеты, можно только отметить, что
«Все эти уговоры и призывы — не писать как было, — капля в каплю походят на то, что мы слышали с высоких советских трибун: о неочернительстве, о социалистическом реализме, — писать как должно быть, а не как было. Как будто полновесную правду можно писать местами — там, где это приятно, безопасно и популярно», — удивлялся Солженицын схожести советской цензуры и цензуры диссидентской-еврейской, как будто забыл — кто на территории захваченной и разорённой России строил советский коммунизм с жесткой цензурой и расстрелами.
Подавляющую воинствующую жёсткую наглость торжествующей силы по отношению к деятелям культуры, которые проявляли некую лояльность к власти и патриотичность, демонстрировал известный еврейский «вольтерианец» В. Аксенов-Гинзбург, который даже третировал общих знакомых, которые здоровались с этими государственниками, патриотами, требуя не подавать им руки, порвать отношения, сделать их изгоями. Об этом откровенно рассказывала на телевидении (телеканал «Культура») в апреле 2011 года его подруга Зоя Богуславская.
После вопроса «еврейской борьбы» подробнее рассмотрим вопрос «еврейского расставания» с СССР. После того, как СССР возглавил Брежнев, многие советские евреи, несмотря на «оттепель» и своё благополучие, стали опять, вторично требовать у власти разрешить им выезд из СССР. И опять началось — «Отпусти народ мой» и т.п.
«Поразительное сходство связывает два исхода — давний из Египта, и новейший из России», — отмечает в своей книге Я. Рабинович и цитирует Тору: «Эй, эй! Бегите из северной страны, говорит Господь» (Зах. 2:6). Книга Рабиновича была издана в 2006 году — мог бы он и заметить грандиозный бесшумный возврат евреев из Израиля и США в Россию. Судя по сегодняшней действительности, — евреи не покинули Россию, — то ли они не исполнили древнее пророчество, то ли эти времена ещё не наступили и ждут нас впереди. А сейчас рассмотрим их попытку «исхода» из СССР.
«Другим не менее важным фактором, на наш взгляд, явилась развернутая Израилем кампания в поддержку советских евреев. В её основу был положен разработанный израильским МИДом в середине июля 1966 года секретный план», — продолжают открывать часть правды на историю Б. Зингер и Л. Беленькая.
Этот израильский секретный план, вероятнее всего, опять касался вывоза более миллиона советских евреев для Израиля, ибо ситуация к середине 60-х в Израиле была уже не в пример середине 50-х, — Израиль с помощью США, немецких денег и, конечно, евреев и проживающих в Израиле арабов быстро развивался и нуждался в большом количестве национальных кадров и уже мог принять большое количество евреев. К тому же в этот период СССР сделал в этом направлении шаг навстречу — правительство СССР 7 марта 1966 года подписало международную Конвенцию, предусматривающую право человека покидать любую страну, включая собственную. В 1966 году советские газеты сообщили, что правительство СССР приняло решение — разрешить выезд евреев из страны с целью воссоединения семей. Это была частичная уступка, но — уступка. И как в «славной» борьбе против русских императоров до 1917 г. это решение правительства СССР воспринималось как вынужденная уступка под давлением евреев и всего дружественного им Запада, как — победа над слабеющим гигантом. А давление Запада было многоликим, например, 10 декабря 1948 года Генеральной Ассамблеей ООН была принята Всеобщая Декларация прав человека. Из 56 стран-участниц подписали 48, кроме Белоруссии, Украины, СССР, Польши и некоторых других стран соцсодружества. Был создан «Международный комитет защиты прав человека».