Десять ли персиковых цветков
Шрифт:
Он долго смотрел мне в глаза, а затем, слегка нахмурившись, спросил:
– Разве ты не должна быть сейчас в Западном море и ухаживать за принцем? Вместо этого ты посреди ночи врываешься в мои покои. Неужели с принцем Де Юном что-то случилось?
Его хмурый взгляд завораживал. Усмехнувшись, я непринужденно ответила:
– С Де Юном все в порядке. Мои дела в Западном море закончены, и я вспомнила о твоей раненой руке. Боюсь, тебе будет тяжело самому заваривать чай, и я пришла, чтобы ухаживать за тобой.
Поскольку Е Хуа скрыл свое истинное состояние, не желая меня расстраивать, я решила, что будет лучше продолжать делать вид, будто я ничего не знаю. Он непонимающе
– Цянь-Цянь, иди сюда.
Его голос был таким глубоким, что я покраснела до самых кончиков ушей и, кашлянув, попыталась отвертеться:
– Да нет, я лучше потесню Колобочка. Отдыхай спокойно, завтра я снова приду проведать тебя.
Я повернулась, чтобы уйти, но не успела я дойти до двери, как погас свет. В темноте я тут же потерялась и, конечно, снова споткнулась о табурет. Е Хуа обнял меня со спины и произнес:
– Теперь я могу удерживать тебя только одной рукой, поэтому, если хочешь, можешь вырваться.
Когда матушка учила меня, как следует вести себя после замужества, она уделяла особенное внимание поведению супругов в их личных покоях. Она говорила, что когда супруг после свадьбы начнет искать любовной близости, то супруге, согласно традиции, нужно проявить благочестие и не сразу допустить его к себе, дабы показать хрупкость и сдержанность невинной девушки. Я полагала, что кашель тонко намекает на мой отказ. Однако было очевидно, что Е Хуа его проигнорировал. К сожалению, матушка не рассказывала мне, что надлежит делать женщине, чтобы по-прежнему казаться хрупкой и сдержанной, если муж не принимает отказ.
Волосы Е Хуа щекотали мои уши, отчего они страшно зудели. Я развернулась и, обняв его, спросила:
– Я займу только половину твоей кровати, хорошо?
Он со смехом ответил:
– Ты настолько мала, что даже половину не займешь.
Я смущенно оттолкнула его и на ощупь пробралась к кровати. Немного подумав, я разделась, приподняла одеяло и нырнула под него. Сжавшись в клубочек у стенки, я завернулась в одеяло. Когда Е Хуа подошел к постели, я отодвинулась еще дальше. Он в два счета вытащил из-под моей спины край одеяла и стал тянуть за уголок, желая придвинуть меня ближе к себе. Но покрывало оказалось слишком маленьким: стоило ему потянуть еще, и я осталась без одеяла. Даже теплыми летними ночами на Небесах прохладно. Я понимала, что если лягу спать без теплой одежды и без одеяла, то завтра не я буду ухаживать за Е Хуа, а он за мной. Теперь о чести не шло и речи. Я придвинулась ближе к нему, чтобы ухватить покрывало, затем еще ближе. Он отодвинулся, я снова придвинулась ближе. Так повторилось три раза подряд, но я так и не добралась до одеяла. Оставалось только бессмысленно продолжать перемещаться по кровати. Он придвинулся ближе, и я угодила прямиком в его объятия. Левой рукой он сгреб меня в охапку и произнес:
– Сегодняшнюю ночь ты либо спокойно будешь спать в моих объятиях и под одеялом, либо останешься у стенки, но без одеяла. Что выбираешь?
Я, помолчав, ответила:
– Мы можем вдвоем поспать у стенки под одеялом.
Кажется, разум отказался служить мне. Е Хуа обнял меня, негромко рассмеялся и сказал:
– А это неплохая мысль.
В ту ночь мы, словно пара птиц бии, уснули, крепко прижавшись друг к другу. Хоть нам и было немного тесновато, но я спокойно спала на груди Е Хуа. Мне кажется, прежде чем уснуть, я услышала, как он невнятно пробормотал:
– А ты совсем не изменилась… тебе все так же невыносима мысль остаться перед кем-то в долгу.
Е Хуа был прав: я никогда не любила оставаться
Посреди ночи я сквозь сон услышала, как принц закашлялся, и немного испугалась. Е Хуа тихонько встал с кровати и, подоткнув мне одеяло, быстро распахнул двери и вышел из зала. Я напряженно прислушивалась и разобрала звуки кашля, настолько приглушенные, что если бы я не навострила свои лисьи уши, то ничего бы не услышала.
Я дотронулась до того места, где только что лежал Е Хуа. Мне стало ужасно тоскливо.
Он долго пробыл снаружи, а когда вернулся, я притворилась спящей. Откинув край одеяла, Е Хуа снова лег в постель, даже не заметив, что я просыпалась. Я смутно ощутила едва различимый запах крови и придвинулась ближе к нему. Решив, что он уже уснул, я снова нырнула в кольцо его объятий, протянула руку и крепко обхватила принца. С тяжелым сердцем я постепенно погрузилась в сон.
На следующее утро по виду Е Хуа невозможно было догадаться, что он совсем недавно перенес тяжелое ранение. Я даже стала подозревать, что увиденное ночью мне на самом деле приснилось. Что немудрено: вчерашний день был полон скорби, радости, тревоги и раздумий. Однако в глубине души я понимала, что это был не сон.
Я проводила время с Е Хуа, но скучала по Колобочку. В тот день в горах Линшань начиналось собрание, где сам Будда Шакьямуни собирался толковать учение и говорить о воспитании всех живых существ. Изначальный владыка Чэн Юй отправился в горы и взял Колобочка с собой, чтобы он не путался у нас под ногами.
Я беспокоилась, что речи Будды будут тяжелыми для восприятия, а Колобочек еще так мал, что ему наверняка станет ужасно скучно. Е Хуа был не согласен с моим мнением. Он заявил:
– Колобочек отправился в Чистые пределы на западе ради того, чтобы полакомиться сахарным тростником, что растет в горах Линшань. К тому же с ним Чэн Юй, так что ему не будет скучно, даже когда всех бессмертных в храме начнет клонить в сон.
Подумав, я согласилась с ним.
Е Хуа все еще не поправился. От Чжэ Яня я знала, что принц пока не может пользоваться правой рукой. Это очень огорчало меня, но принц, казалось, не придавал этому значения. Поскольку Е Хуа был ранен, то все, кто слышал об этом, начиная от Небесного владыки и заканчивая бессмертными низшего ранга, в течение нескольких дней не осмеливались беспокоить его, из-за чего у принца в кои-то веки появилось свободное время.
Меня тревожило состояние Е Хуа, поэтому хотелось быть рядом с ним постоянно. Двор Благоухающих цветов находился очень далеко от зала Высочайшего пурпура. Не то что зал Благовещих облаков! К тому же двор Благоухающих цветов – место, где в прошлом жила покойная жена Е Хуа. Именно по этой причине я предпочитала проводить время в зале Благовещих облаков. В Небесном дворце это было не принято, но небожители проявили снисхождение к странностям гостьи, прибывшей из глухомани Цинцю, и приготовили для меня постель в зале Благовещих облаков.