Десять ли персиковых цветков
Шрифт:
– Разве Третий дедушка не излечил тебя от желания трогать все, что кажется необычным? Матушка принадлежит отцу, и только отец может трогать ее, зачем тебе прикасаться к ней?
Е Хуа улыбнулся, а я закашлялась. Лицо Чэн Юй позеленело от досады, и она обиженно произнесла:
– Я впервые в жизни вижу высшую богиню. Что же, я не могу даже прикоснуться к ней?
Колобочек протестующе воскликнул:
– Нет!
Чэн Юй продолжила бурчать:
– Я только разок дотронусь, неужели нельзя?
Колобочек стоял на своем:
– Отойди!
Чэн Юй вытащила из рукава платок и, протерев глаза, сказала:
– Когда
У нее был такой несчастный вид: казалось, она действительно сейчас зальется слезами. Я усиленно соображала. Судя по всему, Третий принц, о котором шла речь, был Третьим дедом Колобочка, младшим братом Второго принца Сан Цзи, Третьим дядюшкой Е Хуа – принцем Лянь Суном.
Открыв рот, Колобочек посмотрел на меня, затем перевел взгляд на отца. Мальчик долго собирался с мыслями и в конце концов сказал:
– Хорошо, можешь прикоснуться, но только чуть-чуть.
Е Хуа искоса взглянул на Чэн Юй, а затем вернулся к каменному столу и снова развернул карту. Прежде чем взять кисть, он негромко произнес:
– Заигрываешь с моей будущей женой, обманываешь моего сына. Чэн Юй, в последнее время ты переходишь все границы.
Сияющая от радости Чэн Юй уже стояла с протянутой ладонью. Ее рука, даже не коснувшись моей одежды, после слов принца послушно опустилась.
Колобочек, с трудом дотащив мешок до беседки, развязал его. Внутри действительно оказался порубленный на части сахарный тростник. Мальчик выбрал самый большой кусок и протянул мне, затем выбрал почти такой же кусок для отца. Однако левая рука Е Хуа сжимала кисть, а правая была сильно искалечена, и он не мог взять предложенное лакомство. Колобочек подошел к отцу, поднялся на носочки и, обхватив раненую руку отца, сморщил носик. Из его глаз закапали слезы. Всхлипнув, малыш произнес:
– Отец, у тебя болит рука? Когда ты снова сможешь меня обнять?
У меня защипало в носу. Чжэ Янь сказал, что Е Хуа не сможет шевелить рукой еще восемь тысяч лет. Принц скрыл это и от Колобочка, и от меня. Е Хуа поступил так, как счел нужным: он не придавал значения недугу. Мне пришлось подыграть ему и тоже не обращать внимания на покалеченную руку. Однако в глубине души я беспокоилась об этом. Но ничего не поделаешь, слезами горю не поможешь. Ради меня Е Хуа лишился правой руки, и теперь я буду заменять ее ему.
Е Хуа отложил кисть, одной рукой обнял Колобочка и сказал:
– Я все еще могу обнимать тебя. Разве это достойное поведение для мальчика – чуть что, сразу лить слезы?
Он многозначительно посмотрел на меня и с полуулыбкой продолжил:
– Хоть я и считаю, что печаль красавицы сладка, твоя печаль отдает горечью. Позавчера я уже начал чувствовать руку, так что не стоит беспокоиться.
Я вздохнула и, притворившись беззаботной, произнесла:
– Я знаю, что скоро твоя рука восстановится, однако мне неведомо, будет ли она слушаться тебя так, как раньше. Ты хорошо рисуешь, и, если в будущем ты не сможешь рисовать, придется обращаться к кому-то другому с просьбой изобразить меня и Колобочка, а это так неудобно.
Принц,
– Я всегда чаще использую левую руку, так что, если правая и не восстановится, это не будет большой проблемой. Почему бы мне не нарисовать тебя прямо сейчас?
Я раскрыла рот от удивления. Неспроста Небесный владыка выбрал его преемником: Е Хуа был не только умелым воином, он обладал и художественным талантом. Робко стоявшая в сторонке Чэн Юй, тут же воспрянув духом, сказала:
– Госпожа, вы так изящны! Заурядный художник не осмелился бы взяться за кисть, чтобы запечатлеть такую красоту. Боюсь, что только Его Высочеству и под силу изобразить вашу обворожительную внешность. Позвольте, я принесу кисть, тушь и столик для рисования Его Высочеству.
Чэн Юй обладала даром красноречия и могла убедить любого. Я была так впечатлена ее словами, что, взмахнув рукой, разрешила ей сделать то, о чем она просила. Бессмертная удалилась и, вернувшись в мгновение ока, принесла четыре драгоценности [110] , полоскательницу для кистей и столик для рисования. Е Хуа попросил меня взять Колобочка на руки и сесть на скамью. Увидев, что Чэн Юй нечем заняться, я, любезно подозвав девушку, усадила ее рядом с собой и попросила Е Хуа нарисовать и ее. Колобочек беспокойно заерзал. Принц слегка приподнял бровь, но ничего не сказал. Прежде чем приступить к рисованию, он улыбнулся мне. В этой улыбке отразилось темное небо, что окружало его, и дрожащее пламя свечи: словно три тысячи великих миров взорвались светом. Сердце дрогнуло, по всему телу, до самых кончиков ушей, разлилось приятное тепло. Хотя он не мог пользоваться правой рукой, его движения и манера держать кисть оставались непринужденными. Я подумала, что, похоже, не прогадала с выбором мужа.
110
Четыре драгоценности (кит. ????) – общее название письменных принадлежностей: кисти, туши, бумаги и тушечницы.
Мне показалось, что прошло не так много времени, когда принц закончил рисовать, но Колобочек к тому моменту уже уснул у меня на руках. Чэн Юй приблизилась к принцу, чтобы взглянуть на то, что получилось. Не побоявшись выразить недовольство, она удрученно произнесла:
– Я позировала так долго, а вы, мудрейший принц, нарисовали лишь кусочек моих одежд…
С Колобочком на руках я тоже приблизилась, желая взглянуть на рисунок. Левой рукой Е Хуа рисовал ничуть не хуже, чем правой. Если бы Второй брат знал о его таланте, они бы точно сблизились. Мои движения разбудили Колобочка. Мальчик, заморгав, сразу соскользнул на пол. Он посмотрел на портрет, пару раз ахнул и спросил:
– Чэн Юй, а почему тебя здесь нет?
Изначальная владычица с обидой взглянула на Е Хуа.
Мне стало жаль Чэн Юй. Я коснулась ее плеча и примиряюще сказала:
– В последнее время у Е Хуа не так много сил. Он быстро устает, поскольку рисует только одной рукой, так что отнеситесь к этому с пониманием.
Приложив руку ко рту, Чэн Юй прокашлялась и переспросила:
– Не так много сил?
Е Хуа, который в тот момент опускал кисти в полоскательницу, вдруг замер. Я увидела, как узорчатая кисть из белого нефрита в его руке сломалась.