Десять тысяч золотых
Шрифт:
— То есть его дочери вам было мало? Это не культ пожирателей разума, а культ обиженок какой-то! На обиженных воду возят, ты вкурсе? — Я слегонца пнул ее по округлостям третьего размера, — а ну отменяй этот ваш ритуал при мне.
— …Зачем тебе сражаться с нами? Это совершенно не твое дело, — хмыкнула она, — это была наша месть, ты здесь совершенно не причем.
— Ты что, глухая? Илларий мне платит! Так что давай, и дочь его разбуди для приличия!
— Еще чего. Раз уж ты решил ввязаться в это, так ввязывайся до конца. А я… Уже выполнила свое предназначение. Не хочу быть здесь, когда он пробудится
Да уж, и почему такие красотки часто оказываются на вражеской стороне… Но неважно, сейчас у меня появились проблемы посерьезнее: чертов камень покрылся трещинами сверху донизу, готовый разорваться на части в любую секунду. Плохо дело. Я рванул прочь, дабы предупредить друзей об опасности. За спиной раздался оглушительный грохот бьющегося стекла, коридор за миг потонул в багровом тумане. Я бежал так, что аж пятки сверкали, попутно махая мечом и отбиваясь от всяких тварей и видений, реальность которых не было времени проверять. Не знаю, что они там выпустили, но оно точно было не дружелюбным. Наконец, я достиг того самого обеденного зала в надежде найти там горничных… Но комната была пустой, лишь еле заметный красный туман гулял по полу.
— Эх, как же прекрасны, все-таки, морепродукты в Элринне! Не ел их сто лет на обед, — донесся откуда-то противный голос.
С другой стороны стола, спиной ко мне, сидел коротышка в наряде шута, даже типичную шапку со звоночками нацепил. Еще час назад я был бы рад послушать пару анекдотов, но сейчас было не до смеха. Я рванул к пареньку и похлопал его по плечу, предупредив об опасности.
— Иди за Лордом Илларием и поскорее! Не знаю, что тут происходит, но это ему явно не понравится, — произнес я, оглядываясь по сторонам.
— Илларий спит, громко храпит, — сказал шут, продолжая пожирать лобстера, как ни в чем не бывало.
— Тогда стражу позови!
— И стража спит, тревогу не трубит.
— Ну хоть кого-нибудь!
— Весь город спит, никто не бдит, — загробным голосом сказал шут, именно в этот момент я увидел подозрительно большие когти на его руках, — спят, как убитые, а веки будто сшитые. «Не требуют еды и воды, не стареют и не истощаются. Лишь иногда они беспорядочно дергаются в глубоком сне, словно их мучают жуткие кошмары…» Или как там было, а? Не припомню я уже, но лучше тебе быть настороже.
Я молча окинул взглядом шута и достал клинок. Если что, смогу сразу ударить наповал.
— А вообще, хоть блюда тут и вкусные, а повара искусные, — не унимался он, — но я бы сейчас навернул кабана, вот то была б еда. Думаю, эти эльфы охотиться просто не умеют, на клыкастых лезть не смеют. Наверное, все капканы ставят да с луками ходят, но это все не то. Вот яма с кольями, это да, для животины настоящая беда! Еще бы мясом краболюдов закусил, но вроде тут они не водятся. На Кародане сильно развелись, все на хмельных охотятся.
— Ну-ну, хватит уже этих прелюдий, — я высвободил клинок и наставил его прямо на шутника, — говори, кто ты и что ты. Бог, Опустошитель, Бессмертный, Дьявол? Не люблю
— О, Билли… Ты меня прекрасно знаешь. Странно, что не понимаешь, — он развернулся ко мне и позволил увидеть его лицо: круглое и бледное, как у мертвеца, с гнилыми зубами и наглухо зашитыми черной ниткой глазами, — как меня только не называли: и дьяволом, и опустошителем, и ужасом во плоти, и занозой в заднице… Но сейчас я, стало быть, твой худший кошмар. Выбрался из камня, сменил репертуар. Но не убийца я, не жулик, для друзей же просто Жмурик!
Я на чистом рефлексе извернулся и размашисто ударил клинком, пытаясь разрубить шута пополам. Он исчез за секунду до столкновения, а зал окутала густая чернота.
Глава 31: Пожиратель разума (1/4)
Инстинктивно я рванул прочь, стараясь уклониться от возможной атаки этого клоуна, но он и не пытался меня ударить. Комнату заполнил его заливистый смех, а я не придумал ничего лучше, чем размахивать мечом по сторонам. Выглядел как полный дурак, ей богу.
— Нет Билли, меч не сможет рассечь. Даже магический удар от того демона жадности не поможет. Я слегка отличаюсь от врагов, встреченных тобою ранее, вот уж разочарование, — гигантские, худые руки Жмурика вырвались из окружающей темноты.
Теперь они походили на лапы с громадными когтями, готовыми разорвать мою плоть в любую секунду. Голова Жмурика медленно явилась из черноты под потолком, огромная и ужасная, я был словно насекомым на ее фоне. Представляю, как у него изо рта воняет. Я отстранился, но внутренний голос словно заставил меня взять себя в руки: конечно, лишить духа его элемента это самая эффективная тактика. Нужно было не бояться и встретить его один на один. Хоть я и не был уверен в том, что за тварь стояла предо мной, но спешить с атакой было нельзя. Слегка дрожащей рукой я сунул меч обратно в ножны и самодовольно фыркнул, обломав Жмурику всю эпичность момента.
— Хм… Честно сказать, я не столько напуган, сколько удивлен. Я-то ожидал увидеть могучего демона, жуткого опустошителя, самого Касталя, в конце концов… А вижу перед собой какого-то бледного шута, любящего пожрать нахаляву? Твои предыдущие образы были куда увлекательнее! Вспомнить хотя бы ту тень с алыми глазами, или багровую тварь из тумана… А это что? Хотя признаюсь, теперь ты еще больший урод!
— Мечты мертвы, здесь лишь шуты, — усмехнулся в ответ он, звеня своей шапкой, — до этого мои формы были просты, полны скукоты… А теперь тебе кранты!
— С рифмами плохо твои дела обстоят, от них у меня уж уши болят. Серьезно, перестань, это раздражает, — я положил руку на лезвие и глянул прямо в его сшитые веки. Не добьешься ты своего, опустошитель. Мы таких как ты не боимся… По крайней мере, вот так нужно было думать при встрече с кошмарными демонами вроде него.
— Не нравятся мои стихи? Ух ты. Да ты настоящий ценитель! Ладно, так уж и быть, оставлю их при себе. Но насчет облика ты не прав: видишь ли, до этого у нас было что-то вроде игры. Ты побеждаешь разок, потом я побеждаю, затем снова ты… Кстати, ты неплохо держался. Признаюсь, тот твой бой против копейщика из гильдии металла был потрясным! Хоть я и поддавался.