Десять тысяч золотых
Шрифт:
— Да я не про себя, а про весь свой народ. Сколько раз ты уже называл эльфов слабаками, глупцами, и кем только еще, м? То, что мы куда менее кровожадны Вирайлонцев, совсем не дает тебе права нами пренебрегать. Наоборот, — она агрессивно сдула прядь волос со лба, — я бы сказала, что лучше быть кем-то вроде Ерохентиуса, чем бездушным военным бревном.
— Бездушным бревном? Эт ты че несешь такое, а?! — Спохватился раненный солдат, да снова слег обратно из-за боли.
— Думаешь, я не знаю, что вирайлонские солдаты творили на территории моего государства во время войны? Я видела все своими глазами: сожженные дотла поселки, раздетые эльфийки в слезах, трупы на дорогах, мертвые дети… Вы словно ненавидели эльфов за сам факт их существования. Поверь мне, я спасла тебя только ради команды и Билла. Лично к тебе я не чувствую никакой
Варнир молча уставился в пол и поник, словно витал где-то вдали от этого места. Только Катрана открыла рот снова, как бородач, к удивлению всех, внезапно встал на ноги, будто бы никаких ран у него и не было, и со всей дури зарядил кулаком по ближайшему валуну. Камень аж потрескался, а Катрана рефлекторно отстранилась и достала ножи. Атмосфера в пещере давила так, словно стены вокруг нас медленно сужались.
— Да какого хрена ты несешь?! — Выругался бородач, — думаешь, это я ваших баб насиловал и детей убивал? Да откуда ты знаешь?!
— Если все было не так, то докажи это.
— Я мог бы сейчас быть вирайлонским десятником, полковником или даже генералом. Но я нихрена никем из них не стал, вот тебе мое доказательство, длинноухая! — Брызгал слюной солдат, — а знаешь почему? Да потому что я оттуда слинял, отказался от всех почестей и званий, которые получил бы после этой гребанной войны. Потом мне самому пришлось драпать от своих же солдат, которые хотели на плаху меня за предательство. А все из-за того, что отказался выполнять один-единственный приказ своего командира. Ради твоих длинноухих собратьев отказался, подарочек считай!
— Это как? — Моя лучница подняла бровь.
— Так хочешь знать?! Ладно, давай расскажу! Был у нас такой капитан, командовал отрядом вроде твоего… — Вояка медленно глянул в сторону, а его голос стал поспокойнее, — Мердак его звали или как-то так. Короче, вел он наш отряд вдоль западного побережья Элринна. Там местность красивая была, холмистая, и стратегически важная для обеих сторон. Немало битв у нас там было, и с кавалерией сражались, и с мечниками, и даже вельможу одного похитили, чтобы на своих собратьев разменять. Ну да, порой братаны перебарщивали, но мы за свое королевство боролись, на все были готовы, и друг другу были как семья. Ясное дело, кто борзел слишком, тому поясняли, что мы тут воевать пришли, а не вырезать все подряд.
Катрана хотела было вставить слово, но вместо этого промолчала и сунула ножи обратно в ножны. Отложила свои суждения на потом. Я сделал сигнал рукой, чтобы Варнир продолжал историю. Сам-то я ее уже слышал, но только в общих чертах. А тут нашего вояку, видимо, задело за живое и он решил поделиться.
— Ну Мердак больше всех перебарщивал, конечно. Недобрый он был, даже к своим. Зло какое-то на душе у мужика было, не знаю, но даже взгляд у него был какой-то не такой… Хмурый вечно, невеселый, будто яда в глаза капнули. На поле боя, правда, незаменим был: так врагов кромсал своими топорами, что некоторым из них еще до боя штаны приходилось менять. Я у Мердака всяким штукам с топорами и обучился, классный вояка он был. Но вот взяли мы форт… Всю стражу перебили, да обнаружили, что там в подвале еще куча длинноухих попряталась. Бабы, юнцы, детишки совсем маленькие, короче все, кого на поле боя пускать не годится. Ну и я ему предлагаю: форт наш, все на мази. Давай ждать командование, возьмем этих малых в плен, потом если что на кого из наших обменяем. Потому что королек наш уже начал переговоры, чтобы лорды эльфийские свою страну сдали в обмен на пощаду и плюшки от его величества. Ну а ушастые-то сердобольные, за детишек что угодно отдадут, только бы их не тронули. Так он отказался, и наоборот, выпытывать из них планы элриннского командования решил. Какие планы вообще хрен разберет, но выпытывать так начал… Детский крик на весь форт разнесся.
Катрана явно скривилась и дрожащей рукой схватилась за нож. Признаться, у меня тоже от этой истории как-то похолодело внутри.
— Ну я и принялся его останавливать. Говорю: ты чего творишь, нам так никто из ближайших эльфов не сдастся. Слух пойдет, что мы тут мясники, а не солдаты. Но Мердак в ответ только поржал. Он победой и вином так упился, что плевать стало на все. И было у него несколько друзей в отряде очень верных, так они меня заткнуть удумали, даже слова вставить не дали. Ну я потом хотел с ним один на один перетереть,
Тут Варнир невольно усмехнулся, словно рассказывал похабный анекдот.
— У Мердака рыло на борщ стало похоже. Красное все, кровь хлещет, а где что не разобрать. Ну и все, решили меня казнить, мол предатель я. Солдат эльфийских-то я убивал пачками, но они на то и солдаты. Они идут родину защищать, знают, что могут жизни лишиться, и все равно идут. И я готов был к такому, хоть и страшно. На войне как на войне, как говорится. А вот детей на куски рубить ради королька на троне, когда родине ничего и не угрожает уже… Ну не. Еще в детстве учили, что солдат ребенка не обидит.
Тут Варнира подкосило и он медленно завалился на пол, но Катрана подлетела к нему стрелой и поддержала за плечо. Ее круглые глаза отображали незамутненный шок от услышанного. Да уж, таков был наш воин: хоть простой и шутит порой невпопад, но все же с принципами.
— Так шо знай, длинноухая, — на лице Варнира появилась слабая улыбка, — я тебе не солдат, я вольный наемник. И в наемники пошел как раз потому, что тут я сам себе указ. Вот заработаю на этом дельце и буду сам заказы принимать. А какие мне не по нраву, такие отклонять буду. И не казнит меня ни один мудацкий командир! Если уж помру, так на своих условиях. Вот это я теперь, — воин аккуратно осел на пол, а Катрана громко выдохнула, словно с ее груди только что убрали огромную скалу.
— Я… Не знала. Наверное, мне не стоило так быстро тебя судить. Многовато же я ошибаюсь в суждениях насчет окружающих в последнее время, — она хмыкнула и продолжила врачевать, — то с Юноной, то с бывшим солдатом Вирайлона. Видимо, жизнь хочет так меня проучить, чтобы была более рассудительной.
— Да, вот так. С виду черствый жлоб может оказаться милейшим существом в глубине души. Никогда не знаешь, кто перед тобой на самом деле, — подытожил я с усмешкой, радуясь тому, что конфликт этих двоих таки подошел к концу (и без драки).
— Возможно, если хорошенько поискать, то доброта найдется в каждом, — сказала Катрана и метнула в меня неоднозначный взгляд.
— Ну тогда удачи в поисках, она тебе понадобится! — Я самодовольно отшутился и осушил флягу с водой.
Под действием зелья раны стали потихоньку затягиваться. Еще немного поболтав, мы улеглись спать, дабы дать организмам восстановиться. Ночь прошла на удивление тихо и спокойно, я даже забыл, что нахожусь не в своей кровати, а в какой-то вонючей пещере. После рассвета мы собрали все немногочисленные пожитки, которые у нас еще уцелели, и отправились прямиком к Антаренту. Путь был неблизкий, но надежда наконец получить свои деньги наполняла нас решимостью. Мы с Катраной аж вскрикнули от радости, когда завидели вдалеке исполинские городские ворота с теми самыми лазурными штандартами, изображающими кресты, сложенные из якорей. В нос сразу ударил запах морской соли, а поступь лошадей стала громче из-за каменистого грунта. Издалека доносился шум прибоя: Море Первородных слегка бушевало и баловалось прибрежными волнами, как и всегда. Недалеко от ворот нам выпала возможность взобраться на пригорок и окинуть взглядом большую часть города. Мой взгляд тут же прикипел к этому виду, ведь эстет во мне, вопреки распространенному мнению, радовался не только эльфийским сиськам, но и достойным пейзажам.