Десятка Лоу
Шрифт:
Она поглядела на меня покрасневшими глазами.
— Мне не надо было набрасываться на Авгура. Это плохо. Я могу справиться с физическим упадком, но с умственным… — она замолчала.
Будь на ее месте кто-либо другой, я бы взяла за руку, нашла бы слова утешения. Но с ней я могла лишь следить за собственным голосом:
— Хочешь, мы сменим курс, найдем госпиталь?
Она горько улыбнулась, покачав головой.
— На этой луне никто не сможет найти ответов. Кроме того, Согласие меня найдет. — Она сморщила лоб. — Мне нужно увидеть их, Лоу. Других из
Я рылась в корабельной аптечке.
— У тебя совсем нет родственников? — спросила я, извлекая на свет заживляющий гель для ее кулаков.
Она покачала головой, закрыв глаза.
— Мои родители служили в охране на Фелицитатуме. Погибли во время первых бунтов, вместе с моей сестрой. Я… я почти не помню их сейчас. Мне сказали, я несколько лет не разговаривала, прежде чем Согласие рекрутировало меня из сиротского приюта. Мне тогда было семь.
Я молча занималась ее ранами. Вспомнила слова Пег о том, что на месте Генерала мог оказаться любой сирота.
— А у тебя есть кто-то, Лоу?
— Я мертва для них с тех пор, как сбежала в СО.
Она уронила голову на подушку.
— Мне жаль тебя, — выдавила я, — за то, что Согласие с тобой сделало.
— Мне тоже, за то, что Окраины сделали с тобой.
Не знаю, сколько я потом стояла, опираясь рукой на металлическую стену, пока не заставила себя вернуться в рубку. Сайлас все так же восседал в своем кресле, закинув ноги на панель. Корабль шел на автопилоте. Сайлас хлебал что-то из металлической кружки и листал старый альманах.
— Как она?
Я со вздохом упала в кресло второго пилота. На животе синел след от удара пули размером с тарелку: бронежилет спас мне жизнь.
— Спит. У нас давно не было возможности выспаться.
— Охотно верю. У вас вообще видок такой, будто за вами дьявол охотится.
Я засмеялась и провела ладонью по черепу.
— Если б только дьявол…
Мужчина улыбнулся в ответ.
— Там, в Шахте, — осторожно спросил он. — Я слышал выстрелы…
— Лучше не спрашивай.
Пилот пожал плечами и вернулся к журналу. Но через несколько минут я услышала шум: он достал бутылку без наклеек из какого-то скрытого отделения.
— На, — он нацедил жидкости в свою кружку и протянул мне.
Я взяла кружку и выпила, не задавая вопросов. Настолько я устала. И я чуть было не выплюнула жидкость от удивления. Это был виски. Настоящий виски, не разбавленный бензол и не домашняя бормотуха. Напиток богов.
— Где ты это достал? — выдавила я, как только обжигающая субстанция пролилась мне в желудок.
Он широко улыбнулся.
— Классное пойло, да? Награда за работу, несколько заказов назад. Я подумал, что волшебное превращение угона корабля в комфортабельный индивидуальный тур можно отметить.
Я отхлебнула еще. Хотя потрескавшиеся губы страшно болели от спирта, виски впечатлял чистым незамутненным вкусом. Как мало на Фактусе вещей с чистым вкусом. Будто первый вдох утреннего
— Спасибо.
— Угощайся, Лоу. Тебя ведь так зовут?
Я сделала еще глоток.
— Все называют Десяткой.
— О, — наступила неловкая пауза. — Никогда не встречал Десяток.
Я поглядела в его сторону. Он сказал это беспечным тоном. Ни тени того осуждения, которое я обычно встречала в людях, узнававших про мой срок. Он заметил мое удивление и рассмеялся.
— Слушай, что ты там натворила, на чьей стороне была — меня вообще не колышет. Мы тут все рождены заново, да? В этой пыли все равны. — Он подлип еще. — У тебя есть такое же право на новую жизнь, как и у других.
Я попыталась улыбнуться.
— Согласие будет несогласно.
Он хмыкнул.
— Пусть Согласие на себя посмотрит. Благие намерения почему-то заставляют их срать на головы людей, умирающих от жажды. Они получили, что хотели, только унести они столько не могут. Жизнь была бы лучше, если б они смогли это признать.
Я посмотрела на лицо Сайласа, освещенное мигающими огоньками. Не из Согласия, не из СО… Что он делает тут, на Фактусе? Несмотря на признаки бедности, его одежда, пусть и потрепанная, напоминала о какой-то другой жизни, вдали от пограничных лун.
Он почувствовал на себе мой взгляд. Секунду мы смотрели друг на друга.
— Тебе бы отдохнуть.
Я кивнула.
— Пойду посплю в грузовом отсеке. Одеяло найдется?
Он махнул рукой.
— Занимай койку. Я в любом случае буду сидеть здесь. Хоть ты выспишься.
Пилот коснулся моей руки кончиками пальцев, когда я передавала кружку. И на мгновение я захотела поймать его за руку, попросить лечь рядом, потеряться в дыме и чужом тепле. Но увидев свое отражение в глазах Сайласа, свой бритый череп и шрам через всю шею, вспомнила, что собой представляю, и отвернулась.
— Спасибо.
— Да пребудут твои мысли в чистоте, Десятка.
Я проснулась с необычным ощущением — чистая, сухая, в тепле. Не могла припомнить, когда такое было в последний раз. Откуда-то доносился низкий мягкий гул, будто гудел рой пчел или кто-то напевал про себя басовитым голосом. Я вдохнула запах чужих волос с подушки. Просыпаться было неохота.
Но я уже проснулась. Реальность напомнила о себе: сначала болью в ребрах, потом жжением в сгоревшей на солнце коже, наконец, воспоминанием о том, где я нахожусь. Я открыла глаза.
Койка стояла в нише, отделенной от рубки толстой занавеской. Свет чуть проникал через ткань, освещая стены и потолок. Я улыбнулась, дотянувшись рукой до потолка. Минувшей ночью я была слишком вымотана, чтобы рассматривать интерьер. Но сейчас оказалось, что все стены богато украшены старым разноцветным хламом: столетней давности открытки с поздравлениями, обертки от еды, какую можно найти только на планетах близ Земли, реклама земельных грантов, даже кой-какие образцы пропаганды Согласия и Окраин. Пестрая коллекция, собранная по всей известной галактике.