Десятка Лоу
Шрифт:
— Еще немного, — пробормотала я.
— И что тогда? — Молони стоял теперь перед нами. Из песка показалась рука и схватила его за лодыжку. Он наклонился и ударил по ней. Ладонь исчезла.
— Я тебе сказал, отсюда нет выхода. Остается только дожидаться их.
— И они здесь?
— Конечно, — бандит поднял взгляд вверх. — Ты думаешь, откуда они приходят?
Я остановилась. Впереди показалось что-то черное, угловатое, будто руины старого здания…
— Генерал, — я со всей силы тряхнула
Но когда я снова поглядела вперед, он был уже дальше.
— Нет, — тяжело охнула я. Я попыталась нагнать его, сделала несколько шагов. С каждым метром мое тело будто распадалось на атомы, каждая клетка умирала, и у меня не было больше сил держать девочку. Я уронила ее на песок. Но вот корабль показался вновь, еще немного…
Я остановилась и закричала от отчаяния. Да, это корабль, разбитый вдребезги. Наш корабль. Он валялся на песке в том же виде, в каком мы его оставили: будто разорванный птичий трупик, с которым поиграла и выбросила кошка. Спереди свисал труп Молони. На моих глазах он дрогнул и медленно поплыл куда-то прочь.
— Говорю ж тебе, — сказал стоявший рядом Дрю, задумчиво наблюдая собственный труп.
Всхлипывая, я упала на песок рядом с Генералом. Свет вокруг менялся, желтел, как прокуренные зубы.
— Лоу, — простонала Габриэлла. В этот момент я услышала не бойца, а испуганного ребенка, которым она должна была быть в другой жизни. — Я не хочу умирать.
— Думаешь, у нас есть выбор?
— Всегда есть… выбор.
Быстро смеркалось. Или у меня что-то со зрением? Со всех сторон мне виделись трупы, которые ворочались в песке, пытаясь приблизиться к нам. Я знала, кто это. Все три тысячи четыреста сорок семь человек.
— Тамань, — прошептала я. Молони бросил на меня взгляд сверху вниз.
— СО говорили, что это спасет жизни, — бормотала я. — Говорили, что Согласие использует вирус на пограничных лунах, если мы его вовремя не украдем. Они не сказали, что собираются использовать его сами, да я и не спрашивала, просто выполняла приказы…
Я еще раз взглянула на трупы, жертвы биологической атаки на Тамани, захлебнувшиеся собственными легкими.
— Она права. Всегда есть выбор.
Пират ничего не ответил. Он наблюдал, как обломки с его собственным трупом медленно исчезают вдали, а мертвые ползли, чтобы забрать меня с собой.
Смерть не была освобождением. Мертвых она не удовлетворяла. Мертвые хотели вскрыть мое тело, пересчитать все мои кости, вытянуть нервы в одну ниточку и измерить ею собственные жизни. Я им позволила. Не их ли жизни я одну за одной царапала на стене своей камеры? Не ради них ли вела счет?
Я чувствовала, как игла вонзается в плоть, чтобы выкачать мою кровь и измерить ее, я чувствовала, как скальпель вонзается между грудей, чтобы изъять все органы и положить их на весы.
Но боль оставалась, и я не понимала, как могу ее чувствовать, ведь мертвые
Да, это были они, и с ними ветер и песни, которые пел этот ветер. И сквозь хаос на меня смотрело лицо, сплошь покрытое шрамами, тысячи шрамов рассекали кожу, повторяя один и тот же узор: четыре черточки и пересекающая их длинная черта.
«Ты Хель?»
Фигура придвинулась ближе. Я увидела его глаза и попыталась закричать, потому что это были мои собственные глаза.
Но мертвецы крепко держали меня, и существо с моим лицом могло спокойно продолжать работать. Они говорили на языке, который я должна была понимать, но не понимала, и существо продолжало резать меня, и вокруг вились и расшатывали небо они, сталкивая разные реальности и разные вселенные.
Я глядела в эти глаза, отражения моих собственных, с огромными черными зрачками, не выражающие никаких эмоций, глаза хищника. И вот, решительно кивнув, Хель Конвертер сделал последний разрез скальпелем.
— …может быть жив, насколько мы знаем. И она может дать нам немного информации. Но она не сможет разговаривать, если ты пустишь ей пулю в лоб, Амир.
— Это неправильно. Она неправильная. Никто не выбирается оттуда. Погляди на нее.
— А ты будешь цвести и пахнуть после четырех дней за Кромкой?
— Я буду выглядеть так, будто потерял пару жизненно важных органов, вот о чем я толкую.
Кто-то прикоснулся к моей руке.
— Возможно, ей просто повезло.
— Везение — плохое слово на Фактусе.
Наступила тишина. Я открыла глаза, но все плыло, надо мной висела серая дымка. Ни пляшущих пульсирующих звезд, ни непроглядной темноты. Надо мной склонилась фигура, и я вздрогнула от ужаса, вспомнив существо, которое надело мою шкуру и вырезало сердце у меня из груди.
— Десятка?
Я прищурилась. Внимательное лицо с растрепанной темной бородой, синяк под одним глазом…
Сайлас?
Я попыталась что-то сказать, но не смогла издать ни звука. Я в панике поднесла руку к лицу. Надо мной промелькнули ладони, сняли с лица что-то тяжелое, и поток холодного воздуха ринулся в легкие.
Сайлас отступил, держа в руках шлем от летного костюма.
— Мы надели это на тебя, чтобы качать кислород. Мы не знали…
Я проморгалась и помотала головой. Сайлас протянул мне кружку, и я выпила все содержимое, не ощущая вкуса. Потом закашлялась, и почти все вытекло обратно.
— Что? — выдавила я из себя.
— Спасибо за вопрос, — он улыбнулся и нервно начал рыться в карманах. — Ты на «Лонграйдере». Мы нашли тебя и Генерала вчера ночью в полумиле от Кромки. Вы просто там лежали. Ни следов, ничего. Думали, вы мертвые.