Десятка Лоу
Шрифт:
— Разорву! — орала та. — Кровь высосу!
Вальдоста взмахнул руками, змеи вскинули головы, и тут меня накрыло ощущение присутствия чего-то непомерно громадного, не способного уместиться в моей черепушке: они пришли, и они голодны. Реальность потеряла четкие очертания, все возможные исходы, прошлое и будущее сплелись в тесный клубок.
Неужели они шли за мной? Неужели я привела их сюда? Усилием воли я сбросила морок и набрала полную грудь воздуха,
И тут воздух разорвал вопль, за ним еще один. Одна змея вцепилась Лото в плечо, вторая — и лодыжку, их ядовитые зубы впились глубоко в ее плоть. Вальдоста взирал на происходящее со смешанным чувством восхищения и ужаса. Один из помощников выхватил из-за пояса нож.
Люди разбегались кто куда. Все кричали, что они здесь: Ифы, демоны пришли полакомиться.
Я устремилась к воротам вместе с толпой, стараясь сдержать приступ тошноты, чувствуя на себе пристальный взгляд Вальдосты.
В неверных отсветах костра лицо девочки постоянно менялось, то превращаясь в старушечью физиономию, то вновь становясь совсем детским и безмятежным, как у обычного спящего ребенка.
Но она не была обычным ребенком. Всполохи костра выхватывали из темноты татуировку и черные спутанные волосы, подстриженные как носили в Согласии: длинные с одной стороны и короткие с другой, чтобы открывать знаки отличия на виске.
Я покатала шарик между зубами, смакуя его кисловатый вкус. Необходимо сосредоточиться, чтобы решить, что с ней делать дальше. За пределами той норы, в которой мы засели, натужно завывал ветер. Наконец, я подобрала с земли камешек, прицелилась и бросила в ребенка. Еще четыре таких броска — и девочка наконец начала просыпаться.
Я раскусила шарик кислорода. Услышав хруст, она молниеносно бросилась в мою сторону, но тут же рухнула на землю. Я хорошо ее связала.
— Нам надо поговорить, — спокойно сказала я, наблюдая, как она пытается освободиться от пут.
Она злобно прошипела в ответ, не оставляя попыток:
— Я тебе кишки выпущу, стерва. Червякам с ложечки скормлю.
Я вздохнула и достала из аптечки шприц. Девочка прищурилась. Учитывая, какие дозы она получила в предыдущие пару дней, удивительно было, что она вообще может сфокусировать зрение.
— Ну, прикончи меня тогда, — бросила она. — Давай, сделай это своей маленькой иголкой, сучка.
— Я не собираюсь тебя убивать. Говорю же, я медик.
— Медик? Ты меня отравила.
— Нет. Это успокоительное, придешь в себя через несколько часов. Ты не оставила мне выбора.
— Ты убила Лассаля.
— Я пыталась ему помочь. Он принял удар на себя, чтобы спасти тебя.
Девочка молча смотрела в мою сторону.
— Он просил передать, что принял смерть ради тебя. Сказал, ты должна
Она горько засмеялась:
— Он должен был биться. Убить тебя на месте. — Она пошевелилась, кривясь от боли в затекших конечностях. — Хорошо, медик. Назови условия.
Я нахмурилась:
— Условия?
— Твои условия. Какую банду бандитского отребья ты представляешь, и что они хотят за мое освобождение?
— Ты не заложница, я ни на кого не работаю.
— Тогда развяжи меня.
Я медленно покачала головой:
— Ты меня убьешь.
Она не пыталась отрицать:
— И что, будешь держать меня на привязи, как собачку? — Она скривила губы. — Лучше убей. Я все равно освобожусь, рано или поздно.
— Если б я хотела твоей смерти — бросила тебя на съедение Ловцам. — Я глубоко вдохнула, отгоняя от себя желание исполнить ее просьбу, насладиться местью. — Мне плевать, кто ты и что натворила. Я хочу, чтобы ты выжила, у меня есть свои причины, которые я не собираюсь тебе объяснять.
Она пристально разглядывала меня с головы до ног: шляпу, ботинки, замотанную шарфом шею. Я преодолела порыв подтянуть шарф повыше.
— Я тебя освобожу, — заставила я себя продолжить. — Доведу до безопасного места и отпущу. В обмен на это…
— Ты хочешь помилования, — язвительно закончила девочка. — Я видела шрамы у тебя на голове, дезертир. Ты хочешь, чтобы твои подлые деяния были забыты навсегда.
Я горько рассмеялась.
— Ты не сможешь меня помиловать.
Как объяснить этому волчонку, что меня ничего не трогает, кроме моего счета? Ни страх, ни сострадание, ни угроза ареста.
— Мне нужны медикаменты, — резко обрубила я. — Столько, сколько я смогу увезти на своем муле. Такова моя цена.
Она умолкла и задумалась. Где-то над нами ветер свистел в изгибах каньона, словно голоса мертвых выли о предательстве.
— Ты не сможешь добраться до базы без меня, — добавила я. — Если это то, о чем ты думаешь.
Она улыбнулась. В ее воображении я уже висела на суку с переломанными костями и кишками наружу.
— Почему нет? Я и в местах похуже не пропадала.
— Ты хоть знаешь, на какой ты сейчас луне?
Она фыркнула.
— Какая разница? Пограничные луны все одинаковые.
Я подняла бровь.
— Значит, ты в курсе, какой городок сейчас на карантине из-за желтой оспы, в каких шахтерских постах администрацию выкинули повстанцы, почему нельзя соваться в бар к Чуме Фалько в определенные ночи, потому что живой не выйдешь? Знаешь про Неподконтрольные Зоны? Знаешь про…
«Ты знаешь про них?» — пульсировало у меня в голове.
Я прикусила себе язык: «Не говори о них. Даже не думай».
— Знаешь, кто здесь контролирует все? — спросила я вместо этого.