Детектив на исходе века (Российский триллер. Игры капризной дамы)
Шрифт:
— Согласен, — заявил Корж, — но в этом случае меня должны освободить из-под стражи.
— Хорошо, хорошо, — сказал следователь. — Если прокурор не посчитает достаточным все собранные нами доказательства, он освободит вас из-под стражи, а пока мне нужно выяснить ряд обстоятельств, которые нам помогут во всем разобраться.
— Что это даст мне?
— Свободу, Павел Артемович, свободу, в настоящее время все о ней только и говорят.
— Ну ежели свободу, тогда можно попробовать, — сдался Павел.
— Итак,
— Ни о чем.
— А между тем, Павел Артемович, этот пистолет вы изымали у одного из арестованных два года назад.
— Сейчас мы в год изымаем не один десяток пистолетов и другого оружия, и я не могу запомнить все номера. Но одно могу сказать совершенно точно, и этот пистолет, и все другие мы сдаем по ведомости специальному человеку, который приводит их в негодное состояние и отправляет на переплавку.
— А как вы отнесетесь к тому факту, что на пистолете обнаружены отпечатки ваших пальцев.
— Тек же, как и к предыдущему. На пистолете не может быть отпечатков пальцев, потому что рукоятка Макарова рубчатая. А с такой поверхности невозможно снять отпечатки. Да и если бы я действительно застрелил Марущака, сделал бы это в перчатках и из другого пистолета. Не кажется ли вам, что такое обилие доказательств свидетельствует об инсценировке.
— Но возле гостиницы вас видел один человек.
— Предъявите мне этого человека.
— Павел Артемович, всему свое время, предъявим, чего вы так волнуетесь…
— А вот окажешься на моем месте, сразу поймешь. Это на словах не передашь.
— Так вот этот человек опознал вас по фотографии и сказал, что на вас был рыжий парик, а на голове маленькая вязаная шапочка.
— У меня никогда не было вязаных шапочек, я их терпеть не могу. Я всегда ношу кепку, даже зимой, и уж если на улице настоящий мороз, тогда шапку-ушанку.
— Но у вас в жилище, — следователь подчеркнул „жилище“, — был обнаружен рыжий парик…
— Уважаемый коллега, — сказал Корж с издевкой, — даже если бы у меня был обнаружен склад таких париков, это вовсе не значит, что парик — явный след преступления. Это же первокурснику понятно. Я уже говорил, что парик этот тыщу лет пролежал на антресолях, а когда его достали, было такое облако пыли, что понятые минуту прочихаться не могли.
— Но вы могли забросить его туда после того, как вернулись.
— Я не мог его забросить туда, потому что я не дурак, я бы его выбросил по дороге, понятно?
— Соседка видела вас около девяти.
— Мои коллеги из Москвы говорили вчера, что она видела меня около десяти.
— Они ошиблись.
— Пусть будет так, но меня не видела соседка в коридоре и на площадке, потому что я никуда не выхолил. И мне никто не звонил
— Почему?
— Я никого не хочу видеть в последнее время.
— Тогда почему вы открыли дверь группе захвата, точнее, сначала отозвались на звонок.
— Я сделал это, потому что знал, за дверью стоит группа захвата и не хотел, чтобы она ломала дверь и пугала соседей.
— А почему вы знали?
— Потому что я опер, а не хрен в стакане.
— Павел Артемович, мне такие мистические штучки, как интуиция, в том числе оперативная, мало понятны. Можно как-нибудь поконкретнее…
— Все очень просто и должно быть понятно всем, в том числе следователям. Перед тем как приехать группе захвата, мне позвонили по телефону и сообщили, что Любаню убил Марущак, который живет в гостинице „Центральная“, вот только номер запамятовал.
Корж специально „запамятовал“ номер, в котором проживал Марущак: так выглядело правдоподобнее и не так гладко.
— Вы забываете сказать, что звонивший передал вам привет от Баскова.
— Я могу передать вам по телефону привет от Клинтона, но из этого нельзя сделать вывод, что вы изменили Родине. Это скорее всего было сделано, чтобы подать меня в голом виде. Я интуитивно понял, что меня хотят запачкать, и этот парень — Марущак, либо уже мертв, либо его скоро убьют. И тогда я позвонил домой Кроеву и рассказал ему о звонке и просил позвонить в управление от своего имени.
— Почему вы не позвонили сами?
— Потому что мне рекомендовали бы закусывать, после того как я возьму на грудь литр-другой…
— Ну что ж… логично.
— Время было около одиннадцати. Вам нужно связаться с Кроевым и спросить его об этом звонке. Если он откажется, то устроить нам очную ставку.
— Хорошо, предположим, вы действительно звонили прокурору Центрального района Кроеву, а что вы ему сказали?
— Я сказал ему, что пять минут назад мне позвонил неизвестный и сообщил данные на убийцу моей жены. Я также предположил, что его сдают и этого мужика уже нет в живых.
— Откуда такая уверенность?
— Все оттуда же: выгляни в окно и поймешь… Но если уж тебя это интересует, если ты не уйдешь работать к владельцу „Арго“, то знай, уголовники своих добровольно не сдают. А если они делают это, значит, они хотят руками ментов сделать свои дела.
— Почему они избрали этот способ уведомления или компрометации?
— Потому что, на первый взгляд, он не оставляет следов, как письмо, например, но это только на первый взгляд… Звонок был сделан с телефона, который, видимо, контролировался, и, таким образом, рано или поздно об этом звонке стало известно, и убийство было списано на меня. У вас есть еще „доказательства“?