Детектив на исходе века (Российский триллер. Игры капризной дамы)
Шрифт:
— Нет, на сегодня нет. Я просмотрю еще раз материалы, поговорю с Александром Петровичем…
— Пусть будет так, только вы уж поэнергичнее: я в отличие от вас нахожусь под стражей.
На следующий день Павла освободили. Дядя Вася выдал изъятые при задержании вещи. Во время этой процедуры он отворачивался от Коржа, как делают люди, наевшиеся чеснока, не желая причинить неудобств другому. Павлу вдруг стало смешно.
— А днем ты выглядишь лучше, чем ночью, — сказал он Дяде Васе.
Дежурный опять вытаращил глаза. Он не мог понять, шутит Корж таким непонятным
Домой Павел направился пешком. В киоске купил газету „Миг“, в которой прочел страшные подробности убийства в гостинице „Центральная“. Марущака застрелили в номере из огнестрельного оружия. Оружия на месте происшествия не оказалось. Далее приводились несколько версий убийства и среди них: убийство сотрудниками органов внутренних дел.
„Хорошо, что фамилию не указали, — подумал Корж и начал читать дальше. А дальше шла биография Марущака. — Смотри-ка, как на государственного деятеля, того и гляди, что после этого послужного списка будет некролог“.
Корж внимательно всматривался в газетные строки, чтобы понять, связан ли Марат с Магой. Из публикации выходило — нет. Когда-то он действительно начинал у Маги телохранителем, поскольку имел черный пояс по каратэ и был известен в Н-ске как сильный боец. Но потом Марата потянуло на „собственный бизнес“, и он то ли сменил хозяина, то ли возглавил свою кодлу. Из газеты это было трудно понять.
Павел захватил „Миг“ с собой, чтобы еще раз посмотреть текст дома. В гастрономе на Гоголя он купил булку хлеба и килограмм баранок. Баранки рассовал по карманам, а булку нес в руках. Что делать, если группа захвата не удосужилась положить ему в куртку авоську иди хозяйственную сумку.
Придя в квартиру, Павел выложил хлеб и баранки на стол, переоделся, набрал ведро воды и с наслаждением взялся за уборку. После этого он принял ванну. Смыв с себя запахи изолятора временного содержания, поджарил в духовке бутерброды с хлебом и сыром, остатки которого он разыскал в холодильнике, выпил чаю и улегся спать.
Впервые за многие дни после смерти Любани он заснул быстро и спал крепко до следующего утра.
В управление Корж пришел, как обычно, за полчаса до начала работы, но сводки происшествий в дверях кабинета не обнаружил, а в кабинете нашел тот нарочитый порядок, какой бывает после негласных обысков и досмотров.
В девять ноль-ноль его вместе с другими начальниками отделений пригласили на совещание к шефу.
Шеф, конечно, знал, что Павла вчера выпустили из ИВС, но был удивлен тем, что Корж уже на следующий день появился на работе.
„А что вы ждали от меня? — позлорадствовал Корж. — Что я уйду в запой? Не дождетесь, теперь меня бревном не переломишь“.
Шефа появление Коржа выбило из колеи. Он нервничал, путал имена сотрудников, чего с ним никогда не случалось. Но, в конце концов, все наладилось, и пошло, как обычно. Шеф ругал кого-то, тот, кого ругали, в меру огрызался или оправдывался, и все чувствовали себя при деле.
Разобравшись на данный день, сколько раскрыто, а сколько не раскрыто, и всыпав за старые нераскрытые,
Корж вернулся в свой кабинет, но тут раздался телефонный звонок, и его вызвали к заму по кадрам.
У дверей зама начальника управления по кадрам всегда толпится народ. Если к заму по оперработе вызывали, то к заму по кадрам чаще всего ходили сами: кто для того, чтобы устроить на работу родственника, кто просить квартиру, кто покаяться в смертельном грехе, чревоугодии после возлияния.
— Садись, Павел, — пригласил зам, когда Корж вошел. — Как дела, как самочувствие?
— Прекрасно, — ответил Корж, — как еще может чувствовать себя сотрудник, отвалявшись в камере три дня.
— Да… — неопределенно протянул зам, — как дома?
— Тоже прекрасно…
— Паша, мы тут посоветовались и решили, что тебе лучше будет написать рапорт о переходе в…
— Дежурную службу?
— Ну почему же дежурную, мало ли других не оперативных подразделений…
Здесь зам сделал паузу, чтобы дать Коржу возможность спросить: почему? И тут же дать приготовленный для этого ответ, но Корж ничего не спросил, а только сказал:
— Напишу… Куда?
— Пока не ясно…
— Понятно…
— Да ничего тебе не понятно… Наши, да и бригада москвичей, что работала по убийству, уверены, что это твоих рук дело. Но уверенность к делу не пришьешь. И все же…
— Я напишу, напишу… — сказал Корж, — сегодня же, разрешите идти?
У кабинета его ждал Ленчик.
— Ну че, Артемыч? — спросил он.
— Зайди, — ответил ему Корж, — поговорим.
— Ухожу я от вас, — сказал Корж, когда они зашли в кабинет.
— Я так и думал, — произнес Ленчик и выругался.
— Не ругайся в присутствии старших, — сделал ему замечание Павел. — Лучше найди чемодан, я кое-что хочу забрать отсюда: вещи, книги.
Ленчик смотался домой и привез огромный чемодан. Корж стал собирать в него литературу, рвать и выбрасывать ненужные бумаги, записи. Часам к четырем он закончил сборы, послал Ленчика в гастроном под часами за водкой и закусью.
Ленчик обернулся быстро. Они подождали еще немного, чтобы их не обвинили в спаивании сотрудников в рабочее время, и стали звонить по кабинетам, приглашая бывших коллег „заглянуть к Коржу на минуточку“. Но коллеги либо были „заняты“, либо отсутствовали.
— Все повторяется, — сказал Корж, вспомнив, как он один провожал своего первого начальника и учителя Патрушева…
— Да хрен с ними, — сказал ему Ленчик, — мы сами…
— Нет, Леня, — ответил Корж, — тебе еще служить долго… Поедем ко мне и там, на законных основаниях… Лады?
Они перенесли чемодан, водку и закусь в машину Ленчика и поехали на квартиру к Коржу.
На Коржа сильно подействовало предательство коллег, и он не мог скрыть этого.
— Не переживай, Артемыч, — успокаивал Ленчик, — все утрясется. Мы найдем убийцу, и вы снова вернетесь к нам или в другое отделение, а я к вам попрошусь. А пока, может быть, и лучше отсидеться в дежурке. Вы мужик опытный и там пригодитесь для раскрытия преступлений по горячим следам.