Дети ночи
Шрифт:
– Румыния, – негромко произнес Балан. – Наша родина. – Он высунулся из окна и сплюнул.
Кейт заснула и спала, как ей показалось, несколько часов. Очнулась она лишь после очередной остановки. Ей пришлось пережить неприятное мгновение, когда она не могла понять, где она, кто она… Но потом черной волной нахлынули печаль и воспоминания… Том. Джули. Чандра. Джошуа.
О’Рурк успокаивающим жестом положил сильную руку на ее колено.
– Выходите, – приказал Балан. В его голосе появились какие-то новые, резкие
– Приехали? – спросила Кейт, но осеклась, увидев пистолет в руке у цыгана.
Небо уже начало светлеть, когда Балан отвел ее и О’Рурка от машин. Здесь уже стояли кружком остальные цыгане. Их темные фигуры казались необъятными из-за овчинных тулупов и шапок.
Воевода Чоаба что-то быстро говорил сыну на смеси венгерского, румынского и цыганского, но Кейт ничего не разобрала. Если О’Рурк что-то и понимал, то радости услышанное ему не доставляло. Балан резко ответил по-румынски, и пожилой цыган умолк. Затем он поднял пистолет и навел на священника.
– Деньги, – приказал он.
О’Рурк кивнул Кейт, и она подала конверт с оставшимися шестнадцатью сотнями.
Балан быстро пересчитал деньги и перебросил конверт отцу.
– Все деньги. Быстро. Кейт потянулась за сумкой, в которой за подкладкой
лежало больше двенадцати тысяч долларов наличными, когда О’Рурк произнес:
– Вам не следует так поступать.
Балан усмехнулся, и блеск его настоящих зубов выглядел более зловеще, чем золотозубая ухмылка его отца.
– Но мы именно так и поступим, – сказал молодой цыган.
Он добавил еще что-то по-венгерски, и мужчины рассмеялись.
О’Рурк прикоснулся к запястью Кейт, не позволяя ей открыть сумку.
– Эта женщина разыскивает своего ребенка, – сказал он.
Балан смотрел безразличным взглядом.
– Неосторожно с ее стороны потерять ребенка. О’Рурк сделал шаг к цыгану.
– Ее ребенок украден. Балан пожал плечами.
– Мы рома. У нас украли много детей. Мы сами украли много детей. Это нас не волнует.
– Ее ребенка украли strigoi, – сказал О’Рурк. – Priculici… vrkolak.
По кругу цыган прошло легкое шевеление, будто от реки подул холодный ветер.
Балан щелкнул затвором пистолета, и этот звук показался Кейт очень громким.
– Если ее ребенок у стригоев, – тихо сказал молодой цыган, – то он уже мертв.
О’Рурк сделал еще один шаг.
– Ее ребенок сам strigoi.
– Devel, – прошептал воевода Чоаба и поднял два пальца в сторону Кейт.
– Когда мы встретимся с нашими друзьями в Киши-неу-Криш, мы заплатим вам еще тысячу долларов за пережитую сегодня ночью опасность, – сказал О’Рурк.
Балан насмешливо улыбнулся.
– Мы оставим ваши трупы здесь и возьмем все ваши деньги.
Священник медленно кивнул.
– И покажете всем, что рома без чести. – Прежде чем продолжить, он сделал паузу примерно в полминуты.
Балан посмотрел на Кейт, перевел взгляд на священника и сказал что-то отцу. Воевода Чоаба ответил ему по-венгерски.
Молодой цыган спрятал пистолет в свой измятый блейзер.
– Тысячу американских долларов наличными, – сказал он.
Мужчины разошлись по машинам, будто останавливались лишь для того, чтобы размять затекшие ноги. Кейт заметила, как дрожат у нее пальцы, когда вместе с О’Рур-ком последовала за Баланом и его отцом.
– Что такое стригой? – шепотом спросила она.
– Не сейчас.
Губы О’Рурка шевелились, когда «лендровер» двинулся навстречу неяркому рассвету, и Кейт поняла, что он молится.
Деревня Кишинеу-Криш находилась на шоссе Е-671 к северу от Арада, но «лендроверы» не стали в нее заезжать.
Голубая «дачия» Лучана стояла возле обшитой досками церкви на западной окраине, именно там, где он и обещал их встретить. Было уже достаточно светло, чтобы разглядеть улыбку молодого человека при виде Кейт.
Пока О’Рурк расплачивался с цыганами, она угодила в объятия Лучана. Обменявшись со священником энергичным рукопожатием, он снова обнял Кейт.
– Ну, успокойся, все получилось. Это ж надо! Перебраться через границу с цыганами-контрабандистами. Выдающееся достижение.
Облокотившись на «дачию», Кейт наблюдала, как «лендроверы» снова удаляются в леса. В последний раз мелькнула золотозубая ухмылка воеводы Чоабы. Она посмотрела на Лучана. Прическа студента-медика стала почти панковского образца, и одет он был в бейсбольную куртку с надписью «Oakland Raiders».
– Хорошо доехали? – спросил он. Пока Лучан усаживался на водительское место, а
О’Рурк укладывал вещи в багажник, Кейт вползла на заднее сиденье.
– Буду спать до самого Бухареста, – заявила она, устраиваясь на потрескавшемся виниле сиденья. – Трогай.
Глава 24
Кейт снова оказалась в «Восточном экспрессе», но теперь уже не помнила, как сюда попала и зачем. Купе было еще меньше того, в котором они ехали от Будапешта до Лёкёшхазы, и даже не имело окна. Они с О’Рурком оказались в еще большей тесноте, чем прежде, и, когда он сел напротив нее на низкую полку, их ноги переплелись. Но сама полка была гораздо больше и накрыта золотым покрывалом, на котором лежали мягкие подушки, купленные Кейт и Томом много лет назад в Санта-Фе. Кроме того, здесь было теплее, чем в том купе, гораздо теплее.