Дети ночного неба
Шрифт:
Я покачала головой. Есть пока не хотелось, несмотря на целый день без крошки во рту.
— Как хочешь. Опасаешься последствий?
Я положила голову на лапы, не собираясь отвечать.
Утром наша стража была приведена в ужас тем, что в клетке вместо двух девушек оказалась одна девушка и одна горная львица. Кажется, их по-настоящему разобрало. Они поняли наконец-то, с кем имеют дело и теперь страшно жалели, что не заковали нас с ног до головы в хладное железо. Теперь оставалось только надеяться на прочность клетки. Впрочем, надо отдать им должное, несмотря
Впрочем, к концу путешествия меня и эти мысли перестали занимать. Несмотря на то, что Разбойник нас по ночам всячески подкармливал, от Тайри остались только рыжий хвост и глаза, у меня под шерстью не было видно, насколько я исхудала, но есть хотелось ужасно. Иногда мне казалось, что Тайри пахнет просто потрясающе, как самая лучшая в мире еда. Судя по тому, что в глазах девушки поблескивали иногда алые искры, ее природа тоже иногда просыпалась, напоминая о том, что тайран это не просто горный пони, а самый настоящий хищник оборотень. Не знаю, что было бы, продлись путешествие дольше, а так, остановившись однажды вечером на ночлег, мы узнали, что завтра достигнем цели пути.
Народу на дорогах стало гораздо больше, и теперь наша стража с трудом могла пробиться сквозь толпы любопытствующих. Недолго думая, начальник стражи приказал обшить клетку досками, чтобы не привлекать внимания. Мы не протестовали — так будет теплее, да и любопытные взгляды уже порядком надоели.
После полудня мы въехали в столицу…
Напрасно я ожидала, что меня тут же препроводят к Императору. Ничего подобного. В темном дворике, куда завезла нас телега, с клетки сбили доски, потом наше узилище подняли на веревках и спустили в какой-то колодец.
Глядя на проплывающие вверх каменные стены, Тайри нахмурилась.
— Что-то не слышала я о такой темнице.
Когда клетка коснулась дна, отверстие наверху закрылось и стало темно.
— А вдруг нас здесь просто бросят? — неужели в голосе подруги слышится страх?
Я полупреобразилась, чтобы иметь возможность говорить.
— Вряд ли. Это будет неинтересно. Если Император узнает, что нас поймали, он непременно захочет нас увидеть. Твой отец, опять же, не оставит тебя в темнице.
— А если они не узнают.
— Ну, тогда узнает тот, кто все это задумал. Отдавай мою одежду, я хочу вновь стать человеком.
— О чем ты? — Имшэр послушно передала мне тряпки.
— О том, что не сами же Мглистые Волки решили ни с того ни с сего напасть на клан Каеш. Так что и мы зачем-то ему нужны, ведь иначе меня давно где-нибудь по-тихому придушили бы, а не стали тащить в столицу, чтобы оставить здесь гнить.
— Ты думаешь, существует заговор? — осторожно спросила Тайри.
Ответить мне не дали, неподалеку послышался какой-то скрежет, потом глаза, привыкшие к темноте, ослепил яркий свет —
Тайри напряглась как перед прыжком, готовая ко всему.
За облаченными в доспехи, в темницу вошли люди, вооруженные самострелами, выстроились вдоль стен. Кто-нибудь да успеет спустить рычаг, так что прорываться с боем бесполезно, тем более что после путешествия впроголодь, почти в неподвижном состоянии ни сил, ни ловкости у нас не прибавилось.
Под прицелом самострелов прутья разогнули и нам велели выходить, после чего уже отвели в нормальную темницу.
Конечно, я не завсегдатай темниц, но в темницах бывала. Меня туда водил отец, он показывал мне и эту сторону жизни. Слишком уж безлики и аккуратны были коридоры, по которым нас вели, для столичных темниц, они ничуть не походили на тот колодец куда нас спустили, отгадать где мы, или хотя бы в какой части города находимся, возможности не было никакой. Может я права, и мы в руках того загадочного недоброжелателя, что и заварил всю эту кашу.
Риддин, идя в дом, ожидал всего чего угодно: кучу оборотней, кучу стражников, Огонька, все-таки убитого монахом, но увидеть этого самого монаха, мирно сидящего за столом и неторопливо тянущего чай, увидеть никак не ожидал.
Огонек вел себя, как и положено примерному юнцу в присутствии старшего, то есть с превеликой почтительностью, хотя лицо его оставалось до странности равнодушным. Обычно юный оборотень проявлял больше эмоций.
— Доброго дня, — Риддин слегка кивнул гостю.
Монах привстал и поклонился, придерживая меч, лежащий на коленях.
— Мир хозяину этого дома.
— Что привело вас ко мне?
Риддин чувствовал, что Мэйо прячется за ним, изредка поглядывая на гостя.
Монах усмехнулся. На миг аднцу стало не по себе от взгляда светлых, будто мертвых, глаз. Огонька тоже передернуло, юноша поспешил отступить подальше. Была бы возможность — спрятался бы, как Мэйо, за спину Риддина.
— Рад бы сказать, что зашел к вам насладиться бесподобным вкусом чая, завариваемого вашим… другом, и побеседовать на философские темы, но меня привели дела.
Огонек отступил ближе к окну, готовый в любой момент высадить стекло и дать деру.
— Вы же признали в моем друге Каеш. Какие же еще у вас могут быть дела здесь?
— Да, признал. Но я так же сразу признал, что ваш друг, несмотря на то, что он Каеш, не является горным львом. Какой-то более мелкий зверь. Может быть песчаный или лесной кот. А на теле найденного мертвеца следы когтей и зубов крупной кошки. И ведь делась куда-то же та горная львица, что вы купили у молодого человека, прячущегося за вашей спиной, — говорил гость вполне доброжелательно и даже улыбался, но глаза не меняли выражения, оставаясь холодными и пустыми.