Дети ночных цветов. Том 2

Вавикин Виталий

Донован даже не сразу понял это. Просто выбил из пачки сигарету, сунул в рот и прикурил. Вокруг по-прежнему была ночь, но страхи отступили. Страхи и воспоминания. Он больше не боролся с ними, он просто позволил им уйти, заполнив образовавшуюся пустоту чем-то другим, еще более старым, но от этого не менее понятным и спокойным. Утром, за завтраком, Марла увидела, что Донован снова начал курить, но лишь пожала плечами.

– Это лучше, чем кричать во сне, – сказала она.

– Да. – Донован сделал глоток несладкого кофе и добавил два куска сахара. Но на этом возвращение

привычек не остановилось.

Сны закончились, уступив место бодрствованию, которое оказалось еще хуже ночных снов. Сначала это был домашний телефон. Он звонил, Донован снимал трубку, но на другом конце провода никто ничего не говорил. Слышался только шум помех.

– Наверное, это тебя, – говорил Донован, передавая трубку Марле.

– Да? Кто это? – спрашивала она, но ответа не было. – Может быть, это Сэнди? – Марла пытливо вглядывалась Доновану в глаза. – Я так и не знаю, от кого у нее ребенок на самом деле.

– Вот как? – злился Донован. – А может быть, это был хозяин той мужской рубашки? Ведь я тоже не знаю, почему он ушел.

В эти дни они спали порознь. Дверь в спальню снова закрывалась. Диван в гостиной навевал забытые сны. Доновану снился отель, но он не мог вспомнить его название. Ему снился мальчик лет шести с темными волосами и его сестра – молодая, с короткой стрижкой и прямым, открытым взглядом. Иногда ему снился чернокожий повар, женщина-шериф, нанятый на работу шофер… У всех были лица, были характеры, но не было имен.

Как-то ночью он проснулся, забыв даже имя Сэнди. Он закурил и долго лежал, подпирая взглядом потолок, пытаясь вспомнить, как же ее звали. Была ли она его другом? Или любовницей? Или матерью его ребенка? Воспоминания стерлись. Последнее напугало Донована.

– Такого ведь не бывает? – спросил он психолога, на прием к которому записала его Марла.

Он потратил на врачей почти полтора года, но так ничего и не добился. Время, проведенное вне Чикаго, стерлось, захватив с собой и часть воспоминаний о жизни в Городе Ветров.

– Может быть, так оно и лучше? – осторожно спросила его Марла, перед тем как завести разговор о том, чтобы сменить квартиру. – Нам нужно нечто побольше. – Она принесла пару проспектов о недвижимости за чертой города. – Может быть, даже в пригороде.

– Ты что, беременна? – растерянно спросил Донован. Марла улыбнулась и пожала плечами.

– Снова убежишь?

– Наверное, нет.

– Да. – Марла задумалась на секунду, затем рассмеялся. – Успокойся! Я просто планирую. – Она бросила на Донована косой взгляд и рассмеялась сильнее.

Он выдавил из себя жалкое подобие улыбки. Они уснули в одной кровати, но ночью вернулся забытый кошмар. Донован закричал, проснулся. Марла выругалась, потянулась за сигаретами.

– Я, пожалуй, пойду спать на диван, – сказал Донован.

Но гостиная не прогнала кошмары. Наоборот, они вернулись с новой силой. Доновану снились дети. Снилось, как они рождаются. Вокруг был полумрак. Перед глазами мелькали женские лица. Он слышал их крики, чувствовал застоявшийся запах пота. Это был номер в отеле. Ничего лишнего. Ничего

недостающего. Лишь крики, пот и таинство жизни. Донован увидел женщину-шерифа. Она отошла от кровати и передала ему новорожденного.

– Кто же они, черт возьми?! – прошептал проснувшись Донован.

Он лежал, глядя в пустоту, ожидая ответов, но ответов не было. Поднявшись с дивана, он вернулся в спальню и разбудил Марлу.

– Та девушка, с которой я вернулся сюда… Ты помнишь ее имя?

– Имя? – Марла сонно посмотрела на часы. – Сейчас четыре утра, Стэнли!

– Я знаю.

– Тогда иди спать.

– Мне нужно имя.

– Сэнди.

– Сэнди? Ты уверена?

– Да. – Марла снова укрылась одеялом, закрыла глаза.

Донован вернулся в гостиную, попытался заснуть, но снов больше не было. Густая, непроглядная тьма приходила каждую ночь. День за днем, ночь за ночью. Тьма, сдобренная криками рожениц. Пытаясь сбежать от нее, Донован начал пить. Сначала немного, так, что Марла даже не замечала, затем все больше и больше – вернулась еще одна старая привычка. Но сны уходили, тонули в выпитом бренди. Оставалась лишь пустота, в которой парил Донован. Ни криков, ни лиц, ни воспоминаний.

– Ты не хочешь уезжать из этой квартиры или не хочешь заводить детей? – спросила как-то раз Марла.

– О чем ты вообще? – растерялся Донован.

– Ты знаешь.

– Нет. – Он достал из пачки сигарету, но так и не прикурил.

– Или же виной всему Сэнди?

– Что?

– Та рыжая девчонка, с которой ты приехал.

– Я понял, о ком ты.

– Так все дело в ней?

– Отчасти.

– Она живет в Чикаго? Ты встречаешься с ней?

– Нет.

– Значит, она звонит тебе? Или ты звонишь ей?

– Я просто кое-что вспоминаю.

– Вспоминаешь? – опешила Марла. – Просто вспоминаешь? – она недоверчиво прищурилась. – И что, если не секрет, ты вспоминаешь? – она увидела, как Донован пожал плечами, нахмурилась. – И все? – он кивнул. – Ты понимаешь, что это ненормально? – спросила Марла. Донован снова пожал плечами. – Так ты пьешь поэтому?

– Наверное.

– Может быть, тебе снова обратиться к психологу?

– Психолог не помогает, – признался Донован.

В эту ночь ему снова приснилась пустота. Ни тела, ни мыслей. Когда он проснулся, ему казалось, что сон преследует его. Тело покрылось потом. Потом пропиталась вся кровать. Марлы не было рядом – она ушла спать на диван. Утром они не разговаривали.

– Либо ты пойдешь к психологу, либо я уйду, – поставила она вечером условие. Донован согласился на психолога.

Таблетки, которые выписали ему, помогали заснуть и не видеть снов, но без таблеток пустота возвращалась.

– По крайней мере, ты можешь больше не пить, – сказала ему Марла. Донован не ответил, но пить действительно стал меньше. Особенно в первые месяцы приема таблеток. Но затем прошлое догнало его.

Донован вышел из такси во дворе своего дома, увидел старую «Фиесту», остановился, словно получил пощечину. Сэнди вышла из машины, позвала его по имени. Донован не ответил.