Девочка-лед
Шрифт:
— Вне зоны доступа, — закусывает губу, в растерянности глядя на экран. — Странно. Может, ушла?
— Что значит ушла? Я не отпускал ее никуда! — дико ору, пытаясь перекричать музыку.
— Ой забавный такой!
Эта дурочка широко лыбится и пытается потрепать меня за щеку. Совсем рехнулась, похоже.
Забавный… Как по мне, так себе качество.
— Пойдем проверим пальто. Если его нет в гардеробе — значит, сбежала от тебя лисичка лесными тропами, — хохочет девчонка, а я, закатываю глаза и послушно шагаю за ней.
Если
Спускаемся вниз и Сашка болтает с вечно ворчащей гардеробщицей. Номерок не возвращали. Пальто висит себе смирно на вешалке. И, кажется, именно это становится сигналом к тому, что происходит нечто нездоровое. Потому что Лисицыной нет нигде. Ни в зале, ни в холле, ни в переходах, ни даже в девичьих туалетах. Мы уже и Юнусова для поисков привлекли. Обшарили все этажи и углы с первого по пятый. Посмотрели незапертые кабинеты. Но Алены там, увы, нет. И с каждой секундой тревога все стремительнее разливается по телу.
Не могла она вот так пропасть! Просто не могла!
Уже и долбаный праздник закончился. Недовольную и возмущающуюся молодежь гонят прочь. Мы же втроем стоим на первом этаже. Лисицыну так до сих пор и не нашли. Я, заведенный до предела, лихорадочно соображаю, что делать дальше.
— Рома, где же она? — ревет Харитонова, даже не пытаясь сдерживать скатывающиеся по щекам слезы.
Размазывает по лицу косметику. Уже на панду похожа, ей богу!
— Саш, найдется, не переживай, — Камиль гладит ее по плечу, но она лишь машет головой и воет пуще прежнего.
— Алена бы не стала нас так пугать! Что-то случилось! ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ, РОМ!
Вот эта ее паника не дает сосредоточиться совсем! Я и сам уже ничего хорошего не жду. Пропала Алена. Только найти бы…
Подхожу к охраннику: седовласому и немногословному пожилому дядьке. Сперва он просто отказывается нам помогать. Потом и вовсе чуть ли не посылает меня, предлагающего ему взятку. А в довершение ко всему, вызванивает Пельш, чтобы ей на меня пожаловаться. И вот, спустя пару минут, в ее присутствии, наконец, соглашается показать записи с видеокамер.
Пока все пялятся на экран, мне вдруг словно кирпич на голову падает. До меня вдруг доходит, что мы не проверили только два места в школе: выход на крышу, где вечно прячутся желающие покурить вейп, и цокольный этаж.
Не говоря ни слова, срываюсь с места и решаю спуститься именно туда.
Пролет. Холл. Шаги — эхом от стен.
Свет не везде горит. А где включается — не помню.
Иду по коридору, дергая на себя все двери подряд. Лаборатории физики и химии закрыты. Спортзал и раздевалки тоже. Петр всегда тщательно следит за этим. Да тут в принципе все закрыто и опечатано!
Где же ты, Лисица? Душа не на месте. Где?
Сажусь у стены и сжимаю виски.
Лампа
Тишина: мерзкая, оглушающая. На куски рвет меня.
Сердце грохочет как барабан.
Хочется орать от нахлынувшего отчаяния. От того, что не могу найти ее. Не могу и все…
И когда я уже решаю вернуться в холл к остальным, вдруг замираю. Мое внимание привлекает дверь женского туалета. Вот вроде ничего особенного, но пульс резко учащается. Табличка, оповещающая о ремонте, красная клейкая лента…
Я отталкиваюсь от стены, встаю и подхожу к деревянной двери. Дергаю за ручку. Дверь приоткрывается, но с той стороны словно что-то мешает. Пробую еще раз. Не поддается. Хмурю брови.
Что за дела?
— Лиса? — спрашиваю обеспокоенно, потому что мне вдруг кажется, что я слышал какой-то шорох внутри. — Лисица, ты там?
Когда в ответ доносится что-то страшное, просто застываю на месте.
Только бы с ней все было в порядке… Только бы.
Именно эта мысль последней мелькает в голове. А потом я вышибаю долбаную дверь ногой. Она ударяется о стену. Что-то падает с глухим стуком. Так и есть. Изнутри закрыли. Палкой или чем-то еще.
В помещении очень холодно и темно. Из крана с промежутком в пару секунд капает вода. Я слышу не то всхлип, не то судорожный вздох и, предчувствие чего-то жуткого накатывает ледяной волной.
Подсвечиваю фонарем айфона окружающее пространство полуразрушенного туалета, а когда вижу Алену — теряю дар речи.
Полуголая. В одном белье. Сидит на бетонном полу, у трубы. Волосы спутаны, взлохмачены. Рот заклеен строительным скотчем.
Триллер воочию.
Я не успел…
Смотрит на меня заплаканными глазами — и сердце горячей кровью обливается.
— Лисица, — не узнаю собственный голос, севший до хрипоты.
Кидаюсь к ней, опускаюсь рядом. Кладу на пол телефон. Пытаюсь развязать веревку, сковывающую тонкие запястья, но пальцы словно меня не слушаются, и получается не так быстро, как хотелось бы.
— Ален, — тянусь к ее ногам, чтобы освободить их от ремня.
Какая мразь это сделала? Похороню живьем! Гниды…
Я стараюсь сохранять показное спокойствие, но у меня ничего не выходит. Сердце неистово колошматится под ребрами. Громко и тяжело дышу, на секунду сжимая от гнева кулаки, когда она дергается.
Губы, мои прекрасные губы безжалостно заклеены скотчем. Что за садист? Какого дьявола вообще тут произошло? Почему она без платья?
Я даже думать отказываюсь об этом. Боюсь думать. Боюсь представлять, чего натерпелась здесь моя Лисица.
Нет. Пожалуйста…
— Ммм, — она зажмуривается от боли, и я вместе с ней перестаю дышать.
— Потерпи, котенок, пожалуйста, потерпи, — прошу ее, а самому выть хочется.
Отпустил ее. Ты отпустил!
— Рооом, — она судорожно хватает ртом воздух, размыкая пострадавшие губы.