Девственница
Шрифт:
– Джульетта, - начал Кингсли, и его голос слегка изменился. Он казался отрешенным, и Нора гадала, что он вспоминал и почему испытывал столько боли.
– Тогда она была в трудном положении. Можно сказать, в ловушке.
– И что же ты сделал?
– спросила Нора, желая услышать историю Кингсли о том годе, как и они желали услышать ее.
– Я сделал то, что делаю всегда, когда встречаю красивую женщину, - ответил Кингсли и пожал плечами.
– Я трахнул ее.
Глава 9
2004
Гаити
Кингсли
Он познакомился с ней вчера вечером. Вчера вечером он зашел в бар, выпил несколько галлонов рома… или чего-то еще. Он познакомился с официанткой, которая говорила на традиционном французском и немного на английском. Он говорил по-английски и достаточно по-креольски, чтобы она сидела у него на коленях после третьей рюмки и он привел ее к себе домой после шестой. Дом был не более чем лачугой на пляже, обставленной кроватью и хорошо укомплектованным баром, но это не помешало ей провести ночь с ним и на нем. Роскошная девушка. Кожа и глаза цвета кофе, короткие вьющиеся волосы, образующие ореол вокруг ее лица, губы, похожие на леденцы, которые он отчетливо помнил, как кусал.
И в любую минуту он вспомнит ее имя. Он перекатился на бок, прижался к ее спине и поцеловал плечо. Ее имя начиналось на С. Он хотел сказать Сабрина, но не совсем оно. Она вытянулась во сне и прижалась к нему. Черт. Сегодня утром он даже своего имени не помнил.
Она перевернулась на живот и Кингсли провел рукой по ее спине. У нее была мягкая гладкая кожа женщины, которая проводит свои дни обнаженной на песке.
– Bon maten, - пробормотала она, когда он прикусил ее шею, слегка пахнущую цитрусом. Не отрывая губ от ее тела, он потянулся через кровать, достал презерватив и раскатал его. Больше никаких несчастных случаев. Больше никаких ошибок. Больше не будет такого утра, как в прошлом году, когда он собственными глазами увидел последствия своей небрежности.
Он выбросил эту мысль из головы, когда лег на девушку сверху.
– Oui? – спросил он.
– Non?
– Wi, - ответила она по-гаитянски креольски, что означало "да", и одарила его улыбкой, которая тоже говорила "да".
Он усмехнулся ей на ухо, раздвинул коленями ее бедра и вошел в нее несколькими медленными толчками. Она все еще была влажной и открытой после секса, которым они занимались несколькими часами ранее. Влажная и теплая, он застонал от удовольствия. Он уже давно не позволял себе заниматься ванильным сексом. Это было похоже на отпуск - ленивый, легкий, потакающий своим слабостям.
Но он не жаловался, как и Сабатина.
Сабатина - вот как ее звали.
Кингсли прижимался к ее бедрам, стараясь быть медленным. Ее рот открылся под его натиском, увлекая язык в дюжину поцелуев, дюжину укусов. На вкус она напоминала белое вино и груши. Опустив голову, он взял сосок в рот и глубоко всосал его, и она выгибалась ему навстречу. Он проникал глубже, и она приветственно приподняла бедра. Прошлой ночью... он едва помнил, как трахал ее, хотя знал, что ему это нравилось, и ей тоже. И все же это было похоже на первый раз с ней, поэтому он не торопился, наслаждаясь каждым толчком и приятным давлением, которое возникало в его животе, бедрах и спине.
Ее губы изогнулись
– Не останавливайся, - сказала она по-английски с сильным акцентом. Он сильнее навалился на запястья, больше силы в толчки и втрахивал шесть дюймов в матрас. Распластавшись под ним, она принимала все, что он давал, без протеста и с энтузиазмом. Он отпустил одно запястье и закинул ее ногу себе на бедро. Когда он вышел из ее тела, он вышел до самой головки. Когда проникал внутрь, то проникал на всю длину сразу так глубоко, как мог. Глубокая пульсация резонировала в его бедрах и ногах до самого члена. Он не мог долго продержаться, но, к счастью, и она тоже. Он ускорил темп и был вознагражден чувственным стоном ее оргазма, и последующими сокращениями ее лона вокруг него.
Он впился пальцами в ее плоть и наконец позволил себе кончить. Освобождение, когда он рухнул на нее, было глубоким. Ему хотелось закрыть глаза, заснуть оставаясь внутри нее и не просыпаться несколько дней. Вместо этого он покинул ее и лег на бок лицом к ней.
– Тебе понравилось?
– спросил он.
– Non, - ответила она с широкой улыбкой. – Мне очень понравилось. Но...
– Никаких, но, - ответил он.
– Оставайся. Я найду завтрак.
– Не могу.
– Она встала и покрутила шеей вправо и влево Она подняла с пола свое платье и натянула его через голову.
– Мне нужно идти.
– Тебе обязательно нужно работать?
– Няня, - ответила она.
– Маман сегодня работает.
– Она быстро и крепко поцеловала его, прежде чем соскользнуть с кровати. Она обула сандалии и перевязала волосы лентой.
– Но я могу вернуться завтра ночью.
– Тебе стоит, - ответил он.
– Я буду здесь.
– Как долго?
– спросила она.
– Не знаю, - ответил он.
– Пока они не вышвырнут меня с острова.
– Это Гаити. Если ты тратишь здесь деньги, то можешь остаться навсегда.
– Может быть, я так и сделаю.
– Его деньги еще не скоро закончатся. И мысль о том, чтобы вернуться в Нью-Йорк сейчас, зимой, где дома его никто не ждет, кроме священника с разбитым сердцем?
– Хорошо. Я никогда раньше не трахалась с белым мужчиной.
– Поэтому ты пошла со мной?
– Wi, - ответила она и подмигнула.
Кингсли рассмеялся.
– Я чувствую себя таким использованным.
– Хочешь, чтобы я вернулась и использовала тебя еще раз?
– Почему бы и нет?
– спросил он.
– Не знаю.
– Она с прищуром смотрела на него.
– Ночью во сне ты говорил о другой девушке.
– Да? О ком же?
– Насколько ему было известно, Кингсли уже много лет не разговаривал во сне. С того самого года, как он переехал на Манхэттен и все еще не оправился от огнестрельного ранения.
– Ты так и не назвал ее имени. Это была "она". Кто она?
– Должно быть, мне что-то снилось. Я знаю многих девушек. У них у всех есть имена.
Сабатина улыбнулась.
– Может быть, я снова воспользуюсь тобой сегодня вечером. Приходи в клуб, если хочешь. Я буду твоей парой в День Святого Валентина.