Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
Самый большой из кораблей, которых я насчитала уже двадцать пять, изменил направление, явно намереваясь пересечь наш нынешний курс с наветренной стороны, а на его грот-мачте змеей извивался длинный вымпел.
— Поднять красный флаг! Сейчас же принести заряженный мушкет! — крикнул Ченг Ят с кормы.
— Твое желание сбылось. Это нам отдают приказ, — успел сказать Ястреб, прежде чем исполнить повеление.
Значит, сражения не будет. Поу-чяй вывесил красный флаг на мачте. Ченг Ят выстрелил в воздух. Из мушкета повалил густой дым. Над водой прогремела пара ответных
— Кто это? — поинтересовалась я.
Семечка удивился:
— Ты не знаешь? Ченг Чхат. Двоюродный брат капитана по отцовской линии.
Значит, я познакомлюсь с семьей.
Однако у Ченг Ята на меня таких планов не было. Сампан рванул к тяжеловооруженному флагману его двоюродного брата.
— Не торопись с ним встречаться, — проворчала А-и, зашивая жилетку. — Или с его женой. Еще та проныра.
Я передала ей ножницы.
— Они в хороших отношениях?
— Кто, Чхат и Ят? Да практически росли вместе. Их отцы — родные братья. Такие же морские бандиты. Семья Чха-та живет на острове Тайюсан, а семья Ченг Ята — в деревне Лэйюмун. Почти соседи.
— А кто старше?
— А-Чхат. Лет на пять-шесть, как мне кажется. — А-и наклонилась ко мне и прошептала: — Зато ты самая красивая! Ай-я! — вскрикнула старуха, случайно уколов иглой большой палец.
Ченг Ят вернулся в сумерках и собрал команду, затем объявил об атаке на соляной порт объединенными силами — мы, корабли его двоюродного брата и By. После этого он передал мне подарок от жёны Ченг Чхата.
Я открыла коробку в каюте: несколько сортов засахаренных сухофруктов. Я съела кусочек и ощутила прилив сладости на языке и в сердце. Это было предложение знакомства, своего рода приветствие нового члена семьи.
Ченг Ят пришел позже обычного, отвесил Тхин Хау быстрые поклоны, рухнул на циновку и снял куртку. Я все еще не знала, как к нему подобраться. Теперь не было ни угроз, ни повышенного тона — с тех самых пор, как той памятной ночью я осознала свое место. Может быть, именно этого капитан и ждал. Он со всеми был не особо разговорчив. Мне оставалось лишь признать, что его скупость на слова, возможно, служит проявлением уважения. Но сегодня вечером задумчивость волнами расходилось вокруг него.
Я предложила ему дольку сушеной дыни, но Ченг Ят отмахнулся.
Тогда я зажгла лампу и подождала, пока он что-нибудь скажет, но ему интереснее было грызть ноготь. Я вылила остатки вина из кувшина, хотя в итоге получилось на донышке чашки. Ченг Ят отпихнул чашку, и она покатилась по полу.
— Мне стоит беспокоиться из-за налета? — спросила я.
В ответ он укоризненно глянул на меня, без слов напоминая держаться подальше от дел, а затем принялся рыться в корзине с одеждой, расшвыривая вещи во все стороны.
Я подняла одежду, которую он разбросал, и огрызнулась:
— Будь ты проклят! Если якобы считаешь меня женой, то и разговаривай со мной как с женой. Что случилось? Что тебе сделал брат?!
— Не твое дело, — проворчал Ченг Ят, а потом, найдя спальный халат, сунул руки в рукава и пробормотал: — Это все его идея.
— Налет?
Он
— И это тоже.
— А что еще?
Капитан в ответ фыркнул. Я закончила собирать одежду в корзину и опустилась перед ним на колени, осмелясь спросить:
— Старые обиды?
— Все это в прошлом. Не имеет значения.
— Прошлое имеет значение.
— Не для меня.
Я видела раны на коже Ченг Ята, но не замечала таковых в его душе. Рука инстинктивно потянулась к его щеке, но я отдернула ее, опасаясь, что прикосновение может все испортить.
— Как-то раз я ездил к нему на Тайюсан. Мне было двенадцать. — Капитан сделал паузу, словно ожидая сигнала. Я кивнула со всей возможной осторожностью. — Там один рыбак держал привязанным к берегу плот. Однажды ночью Чхат убедил меня украсть плот и спуститься к бухте; пообещал, что будет ждать меня с сетью. Когда я обогнул мангровые заросли, оттуда выскочили Чхат и тот рыбак, хозяин плота. Неважно. Зачем я тебе это говорю? — Он перевернулся на бок.
Я готова была поклясться, что он никогда никому не рассказывал эту историю, и если я буду молчаливой и терпеливой, то Ченг Ят выложит и остальное. И я оказалась права.
— Меня побили, а Чхат получил признание. Он заявил, что это шутка. Я пожаловался его отцу. А когда проснулся на следующее утро, у меня над кроватью висела мертвая кобра.
— Вы были детьми, — мягко заметила я.
Но, понятное дело, этим дело не кончилось.
Я поняла это, даже не видя двоюродного брата капитана флот у Чхата был больше, и это Ченг Ят отправился к нему, а не наоборот. Видимо, родственничек учинил что-то ужасное, намного хуже, о чем мне рассказал капитан. Похоже, брат принижает Ченг Ята. Даже в этом возрасте они ведут себя как мальчишки.
— Потуши лампу, — велел Ченг Ят.
Он повернулся ко мне спиной и натянул легкое одеяло, а я потушила пламя и устроилась позади него.
К — Это все неважно, — снова пробормотал он. — И чтобы никому ни слова!
Я положила руку Ченг Яту на плечо, затем позволила ладони скользнуть ему на грудь.
В каком-то смысле, которого капитану было бы не понять, именно после этого рассказа я его зауважала.
Я познакомилась с Ченг Чхатом за день до Праздника середины осени.
Высокая фигура в тени каучукового дерева выглядела не только старше своего двоюродного брата, но и крепче сбитой; она тяготела к земле с большей силой, как будто положение слишком близко к планширу могло накренить корабль.
У обоих братьев были одинаковые жесткие подбородки и полные губы, оба носили черные матросские штаны из простого хлопка и куртки. Но, хотя старший излучал властность, как вожак в стае, A-и оказалась права: Ченг Ят превосходил брата в физической привлекательности.
Ченг Чхат окинул меня взглядом.
— Ты, значится, у нас жена.
Я вежливо кивнула и поинтересовалась, не голоден ли он.
— Сыт, — буркнул он, едва шевеля губами, потом хлопнул Ченг Ята по плечу, и они вдвоем молча пошли по пляжу.