Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
Он собрал из своей миски зелень, которую кок нашел на острове, и ухмыльнулся:
— Похоже, по-твоему, я не способен думать?
— Раз уж ты сам сказал, именно так я и думаю. Какой у тебя план? Мы только и делаем, что дрейфуем, ожидая, когда на пути что-то подвернется.
Овощ, которым кок «украсил» блюдо, был горьким и жестким, как крысиный хвост. Ченг Ят нахмурился, хотя я не понимала, еда или мои слова стали причиной его недовольства.
— Да ты что? Тебе стоит кое-чему научиться, прежде чем делать такие замечания.
—
Капитан поставил миску и придвинулся ближе.
— Тогда и ты меня научи. Как муж и жена должны относиться друг к другу?
Меня нервировала его улыбка, которая ему не подходила. К тому же ее портила зелень, застрявшая в зубах. Я сковырнула ее ногтем мизинца.
— Во-первых, жена не даст мужу выглядеть нелепо.
— Ух ты! Моя женушка меняет курс! Перестанешь выставлять меня в глупом свете? А я-то уж думал, что мои молитвы бесполезны!
— Не увиливай. Я хочу знать, куда мы плывем. Что там? Какова цель — соль, сахар, мыло? Я бы не отказалась от мыла, но хочу знать, как ты планируешь украсть товар и уцелеть.
— Женщина, ты задаешь слишком много вопросов. Даже забавно: ничего не меняется.
Я с грохотом поставила на стол миску и ушла к окну. Луна еще не показалась на небе, звезды скрылись за дымкой. Мы только что похоронили моего друга и верного оружейного мастера нашего корабля, а Ченг Ят настроен шутить.
— Значит, я тебя забавляю?
Я ощутила жар его тела, когда он подкрался со спины.
— Как и всегда, — шепнул он.
— Твою мать!
— Меня сейчас больше интересует другая женщина.
— Ай-я! — Я ударила Ченг Ята в грудь, что, казалось, развеселило его еще сильнее Он перехватил мое запястье, прежде чем я успела влепить пощечину.
— Никогда не видел женщину, в которой бушует такое пламя. Если ты когда-нибудь начнешь относиться ко мне с уважением, я даже буду разочарован.
— Хочешь уважения? Тогда отвечай на вопросы! Ты рассержен из-за случившегося в Тин паке? Тебе грустно из-за того, что ты похоронил товарища? Тебе не стыдно дрейфовать по морю, словно бамбуковая щепка? Разве тебе не хочется чего-то посерьезнее?
— О, боги, на помощь, огонь побеждает! Что ж, порадую тебя ответами. Счастлива? Да, я злюсь! Можно ли прожить эту жизнь без злости? Печаль? Стыд? Никогда о них не слышал. Это водный мир. Выживаем как можем. Ты спрашиваешь, чего я хочу? Я покажу. — Он взял меня за руки и повел к циновке. — Но сначала скажи, чего хочешь ты.
— Я хочу знать, что в Тунгхое.
— Старый друг.
— Кто?
— Да так, один ублюдок.
— Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты рассердился прямо сейчас. Хочу, чтобы ты был очень-очень зол.
Меня охватила вина из-за того, что я смеялась вместе с Ченг Ятом, но налет грусти придал моим чувствам больше искренности, и жажда жизни рвалась
Капитан потянул меня за одежду, и я подчинилась, усмирив тоску.
ГЛАВА 10
ЧЕНГ ЯТ-СОУ
Однажды днем — сколько времени прошло? — мои глаза резко распахнулись. Мир вокруг стал ясным и четким. Я вышла на палубу; руки и ноги заныли от удовольствия, пока я поднималась по трапу. Воздух наверху казался целебным.
Если бы сердце не кололо при воспоминании о Ястребе, то все беды могли бы испариться.
Мы двигались по широкому проливу между густой растительностью на западе и болотистой местностью на противоположном берегу со множеством рыбных хозяйств, воды которых переливались красным и золотым в лучах заходящего солнца.
A-и оперлась на перила, выходящие на восток. Как ни странно, она ничего не латала и не шила и смущенно улыбнулась мне, как будто я прервала ее внутренний диалог.
— В этой части мира цвета выглядят иначе, — заметила старуха.
Я уселась рядом с ней, прикрывая глаза от слепящего света:
— Еще далеко до Тунгхоя?
— Да вот же он. — Она кивнула в сторону болот.
Это место казалось слишком унылым, чтобы команда ждала его с таким нетерпением. Единственными признаками жизни были несколько хижин на сваях и попадавшиеся время от времени крестьяне, которые занимались разведением рыбы и привязывали бамбуковые плоты, с которых вытаскивали сети. Одна женщина подняла корзину и что-то крикнула.
— Что она говорит? — спросила я.
— Думаешь, я понимаю их гундосый диалект? Вероятно, называет цены.
— Я-то решила, что Тунгхой — это город.
— Вот! Как я и сказала. — A-и указала на столбы дыма, поднимающиеся за мысом. — Поспеем как раз к ужину.
Мы обогнули мыс и вошли в длинную узкую гавань. Тело гудело от того же волнения, которое я испытывала в детстве, когда отец пару раз в год отвозил нас вверх по реке в торговый порт. Правда, я ни разу не была в таком большом, как этот. Мы вошли в плавучий город, забитый всевозможными джонками, баржами, рыболовными судами и быстроходными шлюпками, причем так плотно, что единственным напоминанием о том, что здесь есть водоем, служили узкие проходы между кораблями, кишащие паромами и плотами, нагруженными всякой всячиной. Торговцы с паромов махали нам рукой, нахваливая свои товары.
Совсем непохожий ни на тесный, многолюдный, надменный Гуанчжоу, ни на какой-либо другой порт, где я успела побывать во время наших путешествий, это был водный мир, незнакомая мне цивилизация. Представив манящий аромат и вкус настоящей лапши, я чуть не потеряла сознание.
Я уселась в передней части сампана еще до того, как корабль встал на якорь. Ченг Ят протиснулся рядом со мной. Чёнг Поу-чяй опустил весло-лмоу в воду, и мне пришлось сдержаться, чтобы не поторопить паренька.