Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера
Шрифт:
– Сейчас уже начало двенадцатого, - произносит он.
– Завтрак давно прошел, и я ждал тебя для разговора. Оговоренного вчера, если ты не запамятовал, - добавляет с особой интонацией.
– Так что, если ты в состоянии поговорить...
На что он намекает, в конце концов? Думает, я десятилетний ребенок, не способный к цивилизованному разговору... пусть даже и на больную голову?
– Конечно, давай поговорим.
– Отступаю, пропуская мужчину в свою комнату, и невольно замечаю быстрый взгляд в направлении разобранной
Я знаю, о чем он думает в этот момент... что вспоминает... И впервые за долгое время что -то похожее на чувство вины пузырьком поднимается из самой глубины моего естества и с тихим «плюмс» ударяет в голову.
– Извини, я только проснулся...
– начинаю оправдываться я, но замолкаю под удивленным, полным недоверия взглядом. И спешу сгладить непривычную тактичность вопросом: - Так о чем ты хотел поговорить?
Адриан откашливается, покручивает пальцами браслет своих наручных часов - говорит.
– Это касается работы: то самое предложение, которое я делал тебе год назад.
– И спрашивает: - Как ты смотришь на то, чтобы попробовать себя в чем-то новом? Наш филиал здесь, в Нюрнберге, нуждается в новом менеджере по продажам, и ты мог бы занять это место.
Торговать платьями?! Не представляю себя в этой роли.
– У меня нет соответствующего образования.
– Но задатки-то есть. Помнится, ты начинал учебу именно в этом направлении, пока не перевелся на музыкальный факультет...
Было дело... Но все-таки торговля - это не мое. Я люблю тратить деньги, а не зарабатывать их... Почти было открываю рот, чтобы озвучить эту мысль вслух, когда перед глазами мелькает перемазанное синей краской личико Катастрофы.
Интересно, она уже позавтракала?
– Не уверен, что это мое, - отвечаю Адриану, желая поскорее закончить разговор и отправиться на ее поиски.
– Не попробуешь - не узнает, - произносит он.
– К тому же на первых парах у тебя будут помощники, не думай, что весь груз ответственности ляжет на твои плечи.
Ну, конечно же, разве можно доверить свое любимое детище беспутному пройдохе без каких-либо гарантий! Толпа нянюшек станет наблюдать за каждым моим словом и шагом... Только об этом и мечтаю. Ага...
– Хорошо. Давай попробуем...
Язык мой - враг мой. Не понимаю, почему соглашаюсь на предложение Адриана - может, хочу подложить очередную свинью? Подобные штуки выходят у меня лучше всего.
– Так ты согласен?
– отчим, похоже, и сам не верит услышанному.
– Я могу на тебя рассчитывать?
– Я попробую - большего не обещаю, - отзываюсь мрачным голосом.
Ощущаю себя проигравшим, сдавшимся на милость победителя... слабаком. Тряпкой. Ничтожеством. Долго осаждаемой крепость, выбросившей белый флаг... Хочется выскочить из комнаты, хлопнув дверью и наговорив Адриану ворох
Что я наделал?! Зачем согласился? Позволил подкупить себя деньгами. Повелся на мечту о чем-то большем, чем моя давешняя пустая жизнь в Мюнхене.
И с каких это пор я вообще начал мечтать? Особенно о таких низменных вещах, как детская коляска, к примеру. Та самая, которую я теперь могу подарить Катастрофе для ее дочери.
Это ненормально, когда у ребенка нет детской коляски, разве не так?
И настолько эта мысль кажется соблазнительной, что я решаюсь с этого и начать: купить коляску и только потом попросить у Эмили прощение за свое вчерашнее поведение. Для усиления эффекта, так сказать... С этой мыслью я спешу в душ - привожу себя в порядок, а потом ухожу из дома, так и не удосужившись выяснить, где обитается Катастрофа.
Все это позже, а пока сажусь за руль одолженного Адрианом автомобиля и еду в сторону центра: там я точно найду все, что мне нужно. А нужен мне детский магазин...
Надеюсь, Катастрофа оценит мой жест доброй воли, учитывая все ужасы, которые мне пришлось вынести по ее вине.
– Юлиан.
– Я едва успеваю выйти из здания парковки, как слышу окликающий себя голос. Звонкий, с легкой хрипотцой на выдохе. Узнаю его мгновенно и с трудом удерживаю на лице безучастную улыбку. Франческа - последний человек, которого мне хотелось бы сейчас видеть...
– Рад тебя видеть.
– А уж я-то как рада!
– Женщина взмахивает рукой с мелко подрагивающими браслетами.
– Не знала, что ты в городе. Давно вернулся?
– На днях.
– Где остановился?
Мою секундную заминку она истолковывает в верном ключе, и ее губы расплываются в широкой улыбке.
– Значит, он все-таки простил тебя?
– спрашивает она.
– Была уверена, что так оно и будет.
– А потом проводит ногтем по моей груди: - Если хочешь, можешь пожить у меня, -предлагает при этом.
– Я купила новую квартиру... с широкой кроватью и балконом. Тебе там понравится... Обещаю.
Ее пальцы продолжают выписывать узоры на моей груди, а губы соблазнительно улыбаться, но я не испытываю ничего, кроме желания сбежать. Выкинуть само ее существование из своей памяти, вычеркнуть навсегда: с Франческой у меня связаны не самые лучшие воспоминания. Поначалу удобная игрушка, повод посильнее задеть отчима, после - инициаторша необычного «подарка» для моего братца и как итог, полнейшего разрыва с семьей.
– У меня другие планы, прости.
– Разворачиваюсь, чтобы уйти, но женщина хватает меня за руку и буквально прожигает взглядом.