Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера
Шрифт:
– Мы готовы.
– Эми... Катастрофа стоит у порога с собранным чемоданом и ребенком.
– Будем прощаться?
– Личико у нее все еще осунувшееся после болезни и глядит она в пол. Готовится к переменам, как и я...
– Я помогу с чемоданом, - обращаюсь к ней, подхватывая тот за ручку.
Сам я ухожу налегке: большая спортивная сумка с одеждой и футляр с инструментом. Лэсси семенит следом... Захлопывая дверь своей теперь уже бывшей квартиры, я ощущаю странную ностальгию, от которой чуточку свербит в горле. А, быть может, это даже не ностальгия,
Гляжу на часы: через пятнадцать минут меня подхватит Симона - перекантуюсь у нее первые дни, пока не найду новое пристанище - она будет рада погреть мою постель. Когда-то мы работали вместе и на досуге неплохо проводили совместное время...
В голову упрямо лезет последний разговор с отчимом: его снисходительный тон, просьба вернуться домой для некоего разговора... То, как он казал, что готов дать мне второй шанс, что наш конфликт с Алексом делает его несчастным. Ага, так я и поверил: обрюхатил эту святошу Шарлотту и думать, верно, забыл обо мне. К чему? Теперь у него будет, о ком заботиться, а я - вроде бельма на глазу.
– Тебя зовут, - возвращает меня в реальность голос Катастрофы.
– Девушка в машине...
– и она указывает на красный кабриолет у дороги.
Оглядываюсь: Симона тут как тут. Машет мне ручкой, улыбается...
– Прощай, Юлиан.
– Прощай, Катастрофа.
– Хочу было приобнять ее, да не решаюсь - просто пожимаю протянутую мне руку. И спрашиваю: - Куда вы теперь?
Девушка пожимает плечами, даже выдает слабую улыбку.
– Мы не пропадем, - произносит она без должного энтузиазма. И добавляет: - Спасибо за все.
Ответить мне нечего: киваю, разворачиваюсь и иду к поджидающему меня автомобилю. Равнодушно сношу объятие ее владелицы, позволяю поцеловать себя в губы... Чего я себе не позволяю, так это обернуться: обернуться и еще раз посмотреть в глаза своей нежданнонегаданной Катастрофе, наконец-то оставленной позади.
14 глава. Эмили
Автомобиль с Юлианом исчезает за поворотом, и мое сердце ухает в самые ноги... Рассыпается на тысячи мелких осколков. Так и вижу, как они скачут по тротуару прямо под ноги мамочке с коляской и проезжающему мимо автомобилю...
И кто, скажите на милость, утверждал, что до Юлиана ему нет никакого дела?
Кто убеждал себя, что поддался слабости только из жалости, мол, небольшая интермедия в собственном затянувшемся одиночестве... Небольшое плотское приключение, не более того.
Не более того?
Как бы не так.
А я ведь так надеялась, что ревела вовсе не из-за скорой разлуки с этим засранцем, укатившим сейчас с расфуфыренной девицей... Так хотела верить, что меня доводит до истерики всего лишь скорая необходимость искать нам с Ангеликой новое пристанище. Настоящее, не фейковое, как это было подле Юлиана... Но, выходит, просчиталась.
Боже, Эмили, какая же ты... Катастрофа!
– Ну,
Та не заставляет просить себя дважды и прыгает на переднее сидение. Я укрепляю автокресло с Ангеликой и готовлюсь занять водительское сидение, когда из-за угла выныривает все тот же красный кабриолет... Взвизгивает тормозами, привлекая всеобщее внимание, и я вижу Юлиана, направляющегося в мою сторону...
– Эмили... Катастрофа, - поправляется он на бегу, - ты еще не уехала...
Мое сердце пропускает удар. Буквально... Гляжу на него в трепетной надежде услышать что-нибудь душевное, чувственное... Любовное, блин. Но он произносит:
– Мы даже номерами телефонов не обменялись.
– И мнется: - Так, на всякий случай!
Спадаю с лица, и он, должно быть, это замечает: прокашливается, словно проглотил пролетающего шмеля, и проводит рукой по небритой с утра щетине.
– Ты это... уже знаешь, куда пойдешь?
– спрашивает так, словно ему это действительно интересно. И я, полная горького разочарования, отвечаю:
– Сначала отвезу Лэсси домой и получу свои деньги, а там видно будет.
– Вытаскиваю сотовый и начинаю диктовать номер.
– Чего не пишешь?
– спрашиваю парня.
– Или у тебя память на числа?
Вместо ответа он срывается с места и идет в сторону автомобиля своей расфуфыренной красотки, склоняется к ней через приспущенное водительское окно, о чем-то быстро переговариваясь. А потом... вытаскивает из багажника свою спортивную сумку с вещами.
Что бы это могло значить?
Гляжу во все глаза, боясь поверить в происходящее...
– Слушай, - спрашивает меня Юлиан, даже не обернувшись на недовольное взвизгивание шин за спиной, - тебя что-то держит именно в этом городе или тебе в принципе все равно, где жить?
Сглатываю. Хлопаю глазами. Роняю на пол ключ от автомобиля.
– Э... ну... мне, собственно, все равно, - лепечу какими-то полу слогами. Юлиан наклоняется и вкладывает ключ в мои враз ослабевшие пальцы.
– А что?
– Есть один вариант, - отвечает он.
– Не самый приятный для меня, признаюсь честно, однако... куда ты... с маленьким ребенком, - дергает головой.
– Если готова уехать, то я могу... предложить тебе крышу над головой. Хотя бы на какое-то время...
– Куда надо ехать?
– интересуюсь я.
И парень пожимает плечами:
– В Нюрнберг. Не так уж и далеко...
– Я согласна.
– Слова вырываются сами собой, и мое разбитое сердце вновь возрождается к жизни, подобно мифологической птице-фениксу.
Юлиан в смущении хмыкает, переступает с ноги на ногу и произносит:
– Здорово. Дай только сделать один звонок...
– И предупреждает: - Возможно, я стану ругаться матом - просто не обращай внимание.
Потом вынимает сотовый и отходит на несколько шагов в сторону, а я ломаю голову над тем, кому же он собирается звонить. Неужели отцу? Это было бы новым прорывом.