Девяностые. Том первый
Шрифт:
– Не совсем… – Медленно ответил, не отводя взгляда.
Да, это оно. Или даже – Оно. Но вот что – оно? Непонятно. Видимо, за что-то зацепилось подсознание. Кого-то я хочу в него нарядить. Кого? Светика? Ммм… вряд ли. Нет, конечно, возможно и это, но Свету в этой жизни я ещё не встретил. И, честно говоря, не помню, как она выглядит. Образ… тёплый. Мягкий. Нежный. Но вот фактическая внешность, которую подсознание могло бы привязать к этому платью… точно нет. Платье, платье… чего-то к нему не хватает. Шляпки и туфелек? И перчаток… Ммм… Нет, не то. Тут что-то другое. Зонтика? Белого, с кружевной оторочкой… Тоже нет. Конечно, дополнив его этими деталями, можно нарисовать образ эдакой юной аристократки
Хмм… Кукла-кукла-кукла. Ну-ка, мозг, выдай ассоциации к кукле. Статичность-безжизненность-иллюзия-башмачки… Стоп, башмачки выбиваются из ряда, значит – относятся к образу, связанному с платьем, а не куклой. Хмм… Башмачки. Белые? Однозначно нет. Белые – туфельки. Башмачки либо чёрные, либо коричневые. Последние подсознание отвергает. Да и первые… требуют коррекции? Чёрные, но не чёрные… Варианты? Серые? Нет. Чёрно-… синие? Вот прям горячо. Значит, чёрно-синие. Башмачки. Кукольной модели… То есть а-ля начало-середина века.
– У вас детская обувь есть? – Обратился к заинтересованно поглядывающей на меня продавщице.
– В соседнем отделе. – Кивнула она на проём в стене.
– В таком случае не продавайте пока это платье, пожалуйста.
– Хах! Хорошо. – Улыбнулась та.
Так-так-так… детская обувь… на девочку… возраста примерно лет пяти-шести… Хотя на возраст сейчас пофиг, тут главное модель. Туфли, туфельки, сандалики, сапожки… ботиночки, что в это время редкость на детскую ножку. Мне, например, свои пришлось на рынке в Воронеже покупать, когда гостил у деда с бабушкой в деревне. Я бы, конечно, лучше в Москве закупился, но не тратить же на это лишние сутки? Тем более, когда остановиться-то в столице и не у кого. Нет, язык-то, конечно, и до Киева доведёт, но, признаюсь, мне было лень. После съёмки института, печати кучи фотографий, подготовки альбомов и выставки… Фотографий… фото… графий? Так! Так-так-так! Платье-башмачки-фотография. Белое… на белом. Кукла на снегу? Точнее не кукла, а девочка. Девочка на снегу… Девочка-на-снегу… В чёрных с синим отливом башмачках… Девочка, лежащая на снегу… В башмачках… Образ уже почти дорисован, я прямо всем нутром чувствую. Чего-то ещё не хватает. Какой-то мелочи. Выражения лица?.. Нет, лицо я вообще не вижу. А что вижу? Ммм… Башмачки вижу. Вот эти вот прямо, что стоят скромненько себе так в уголке. Идите сюда, дорогие мои. Пойдём с вами к платью.
– Я кому сказала!.. – Раздалось откуда-то из-за спины, когда я поставил обувь под манекен и отошёл на пару метров, дабы окинуть взглядом получившуюся картину. Да, точно, вот именно эти самые башмачки. Вопрос только в размере. Какой размер у… у кого? Кого я вижу в этом платье на фотографии? Перевёл взгляд на продавщицу. Симпатичная. Но… Волосы короткие, и вообще шатенка. Ммм… Значит нужны светлые и длинные? Обернулся назад, упёршись взглядом в появившуюся в проходе тётку из отдела обуви. Русая, за тридцать. Но ухоженная. Волосы собраны в высокий хвост на затылке. Длина примерно до середины лопаток… Да, точно, длинные и светлые. Блондинистые или… светло-русые. Точно, вторые. Распущенные и немного вьющиеся. Кто из моих знакомых девчонок подходит под данное описание? Ммм… Есть одна такая. Майя, дочь Полковника из Вилючинска, с которой познакомился в порту. Тааак, где моя записная книжка? Ага, вот она. И вот нужный мне телефончик.
– Простите, я могу от вас позвонить? – Обратился к молоденькой продавщице и, видя непонимание в её глазах, пояснил, кивнув на стоящие под платьем башмачки. – Боюсь ошибиться с размером ноги.
Девушка вопросительно посмотрела на свою старшую коллегу из отдела обуви. Та оглядела получившуюся композицию,
– Ну, позвони. Только если надумаешь покупать, приходи с кем-то из взрослых. – Качнула головой она. – Прости уж, но продать что-то детям твоего возраста мы не можем.
– И тут дискриминация по геронтологическому признаку. – Грустно вздохнул. – Впрочем, кажется, я начинаю к этому привыкать. Ведите меня, о мудрые взрослые, к волшебному устройству, что, презрев расстояния и время, способно донести мой глас до каждого уголка земли!
– Хах! Ну, пошли, поэт. – Молодая продавщица завела меня в один из кабинетов и кивком указала на стоящий на столе чёрный дисковый телефон. Быстро накрутил номер и вскоре дождался ответа.
– Здравствуйте, Нина Фёдоровна, это Иван, фотограф. Простите, не могу занимать аппарат долго, поэтому перейду сразу к делу. У Майи какой размер ноги? Мне для фотосессии нужно. Нет-нет, всего лишь реквизит. Ага, спасибо, я вечером ещё позвоню. Всего вам наилучшего. – Положил трубку и повернулся к продавщице, что привела меня к телефону в подсобку. – Спасибо вам, милая девушка, вы меня очень выручили.
– Пожалуйста. – Улыбнулась она и, поведя меня обратно в торговый зал, заинтересованно спросила. – Так ты фотографией увлекаешься?
– Есть такое. – Кивнул я. – Хотите - могу фотоальбом свой показать. Он, правда, в машине остался, но мне в любом случае в неё идти. За взрослым и деньгами. Так что вы пока заверните платье, а я смотаюсь вниз и быстро вернусь. Только в обувной сначала заскочу…
Вернув башмачки на место, озадачил продавщицу обувного отдела поиском пары нужного размера и отправился за наставником в машину. Для поездок по магазинам дед выделил нам свою разъездную Волгу, а Дмитрич за дополнительную премию согласился побыть шофёром.
– Добрый день, товарищ полковник. О, товарищ Адмирал, и вам здравствуйте. – Войдя в кабинет, поздоровался с хозяином и его гостем, которым оказался высоким крепким мужчиной с седой шевелюрой, адмиральскими погонами на плечах и планками наград на груди. – Простите, что отрываю, товарищ полковник, но у меня к вам просьба.
– Здравствуйте, молодой человек. – Улыбнулся Адмирал.
– Привет, малой. – Кивнул Полковник. – Говори, что хотел?
– Мне бы пару Макаровых и полведра патронов к ним.
Просьба моя вызвала замешательство на лицах мужчин. Не часто, видимо, к ним дошкольники с такими запросами обращаются.
– Неужто стрелять научиться решил? – Удивлённо спросил адмирал. – Только не рано ли тебе? И зачем сразу два?
– Нет, стрелять мне учиться, как вы верно подметили, пока ещё рано. – Качнул я головой. – Оружие нужно как реквизит для фотосессии. Патроны тоже. Ну и, товарищ полковник, мне понадобится ваша дочь.
– Майка-то тебе зачем?
– В смысле - зачем? – Я удивлённо похлопал глазами. – Как же без Майки? Она же моя модель! Ну и, как дочь офицера, ручки свои к оружию тянуть не будет. Ибо знает, чем оно опасно. Знает же? – Внимательно посмотрел на мужчину.
– Знает, знает. – Успокоил он меня. – Только она сейчас в школе.
– Не страшно, пока мы подготовим съёмочную площадку, она как раз закончит. Вы, главное, согласие своё дайте. И реквизит.
– Реквизит, хе. Ты же понимаешь, что мы не можем вот так просто взять и отдать тебе оружие и боеприпасы?
– Да не нужно отдавать. Я у вас тут всё сделаю. Под чьим-нибудь присмотром. Оборудование и остальной реквизит у меня с собой.
– Остальной реквизит?
– Конечно! Фото будет, без сомнения, шедевром. А к созданию шедевров нужно подходить со всем тщанием. Иначе они шедеврами не получаются. Поэтому мы забили багажник авто всем, что нам может потребоваться.