Дезире
Шрифт:
— Нет. Я никогда не интересовалась этим.
Мари подняла брови.
— Не интересовалась? А кто же получал доходы с половины дела, оставшиеся тебе от покойной матери?
— Я не знаю. Этьен никогда не говорил…
— По закону доходы с половины дела принадлежат вам и вашей сестре Жюли в равных долях, — заметил Пьер.
— Но ведь мы получили приданое, Жюли и я.
— Да. Это наследство вашего отца. Этьен получил в наследство половину дела. Ваша мать — вторую половину, — Мари прикидывала в уме. —
— Мама права. Вам принадлежит половина наследства вашей матушки, Ваше высочество, — подтвердил Пьер.
Я подумала, что нужно сказать об этом Жюли. Но она еще валялась в постели, и Иветт клала ей на голову компрессы с уксусом.
С трудом узнала я у Мариуса, где находится магазин его отца. Мальчишка-генерал не давал себе труда сопровождать отца, когда тот занимался коммерческими делами, а меня Этьен никогда не приглашал в свой магазин.
Мари позвала фиакр, так как Марселина опять укатила за покупками в моей коляске. Я надела шляпу и поехала в магазин Клари.
Фиакр остановился у большого магазина с элегантно оформленной витриной в Пале-Рояль. На вывеске золотыми буквами было выведено: «Фрасуа Клари — торговля шелком».
Я спустилась на три ступеньки и услышала, как в глубине магазина зазвонил колокольчик, едва я открыла дверь. В магазине было красиво, но полки были почти пусты. Лишь кое-где лежали тюки шелка.
За высоким бюро стоял пожилой мужчина с белой розеткой в петлице.
— Чем могу служить, мадам?
— Это вы ведете в Париже дела дома Клари?
Мужчина поклонился.
— К вашим услугам, мадам. К сожалению, весь белый шелк разобран, такое время. Но я могу предложить подкладочный шелк, который у нас очень высокого качества.
— Я по другому поводу, — сказала я нетерпеливо.
— О, я понимаю, мадам нужен туалет. До вчерашнего дня у меня был еще шелк с лилиями, но он, к сожалению, продан. Я могу предложить бархат или парчу…
— Дела идут хорошо, месье…
— Легран, мадам. Легран, — представился он.
— Я говорю о белом шелке, тканях с рисунком в лилиях, подкладке для штор типа Реставрации и прочих белых шелках. Как вы их получили? Разве дороги не перерезаны?
Он засмеялся.
— О, эти ткани уже давно выслал мне м-сье Этьен Клари. Первые партии прибыли вскоре после битвы при Лейпциге. М-сье Клари, хозяин нашего дома, хорошо разбирается в политике. Мадам может быть знает м-сье Клари… — он сделал таинственную мину. — М-сье Клари родственник императора Наполеона, а также родственник шведского принца, и мадам, конечно, понимает, что…
— И вы уже давно продаете эти белые шелка дамам из старой аристократии? — спросила я.
Он гордо кивнул. Я еще раз обратила внимание на розетку на его сюртуке.
— До сих пор я не понимала, как в одну
— Мадам, прошу вас!
Но я была разъярена. Я была ужасно разъярена. Полки были почти пусты. Весь белый шелк был продан.
— И вы продавали тюки белого шелка в то время, как французские войска еще сражались, чтобы не допустить союзников во Францию?! Вы сидели здесь, продавали белый… белый шелк и получали за него деньги!.. Правда, месье?
— Мадам, я всего лишь служащий дома Клари, — запротестовал он. — Кроме того, многие счета еще не оплачены. У нас пока только должники, мадам, только должники. Дамы, покупавшие шелк, ждут возвращения Бурбонов. Тогда их мужья получат деньги и поместья, и дамы смогут оплатить свои счета. Но ведь должны же они одеться в придворные туалеты, когда их пригласят в Тюильри, — он остановился, удивленно посмотрел на меня и вновь спросил: — Чем могу служить?
— Мне нужны деньги. Сколько у вас в кассе?
— Мадам… я… я не понимаю.
— Четверть всех доходов дома Клари принадлежит мне. Я дочь основателя дома Клари. Сейчас мне нужны деньги. Сколько у вас в кассе, м-сье Легран?
— Мадам, я не понимаю вас. У м-сье Этьена только две сестры: м-м Жозеф Бонапарт и Ее высочество наследная принцесса Швеции.
— Совершенно верно. Я — наследная принцесса Швеции. Сколько у вас в кассе денег?
М-сье Легран дрожащей рукой достал из кармана жилета очки, надел их и посмотрел на меня. Потом он низко поклонился мне. Когда я протянула ему руку, он, казалось, был на верху блаженства.
— Я был однажды у вашего папы в Марселе и видел вас еще маленькой. Вы были очаровательным ребенком, Ваше высочество.
— Вы меня не узнали, не правда ли? Даже в очках, — мне хотелось плакать. — Я пришла потому, что мне нужны деньги, м-сье Легран. В настоящее время…
Он низко склонил голову, потом подошел к двери и запер ее на ключ.
— Сейчас лучше обойтись без клиентов, Ваше высочество, — сказал он тихо. Слезы заструились по моим щекам. Я поискала в сумочке платок. Легран протянул мне свой. Шелковый, белоснежный.
— Я подумала, что мне лучше придти сюда и не делать долгов. Клари не может делать долги, не правда ли? Я жду только, когда мой муж… — я закусила платок зубами.
— Весь Париж ждет победителя Лейпцига, — сказал Легран. — уже прибыл, прусский король — тоже…
Я вытерла последние слезы.
— Все эти годы я не получала ни одного су из доходов дома. Сейчас я хочу взять все деньги, которые имеются у вас.
— У меня очень мало наличных денег, Ваше высочество. В день своего отъезда король Жозеф взял у меня очень много денег…