ДИАЛОГ: ТЕЛЕВИЗИОННОЕ ОБЩЕНИЕ В КАДРЕ И ЗА КАДРОМ
Шрифт:
В наши дни телевидение наряду с газетой и радио стало ежедневным резонатором жизни общества, той трибуной, которая в состоянии предоставить право каждому из нас принять участие в публичном обсуждении государственных дел.
Каковы же конкретные формы и жанры вещания, посредством которых телевидение реализует эти свои возможности?
В замечательной статье Л. Якубинского «О диалогической речи», опубликованной в 1923 году, автор приводит доводы лингвистов, считающих монолог языковой формой в значительной мере искусственной и вторичной.
Известно существование этнических групп, вообще не знающих монолога, в то время как диалогические формы универсальны Наши речевые реакции почти рефлекторны - вопрос непроизвольно
Жанры, равнозначные прениям, обретают все большую популярность на страницах газет и еженедельников. Многочисленные рубрики позволяют высказать свое мнение десяткам тысяч читателей. Больше того, они вовлекают в орбиту спора, вызывают на разговор.
Но если в газете уже сама возможность публикации почты обещает читателю право голоса, то письмо на телестудию угасает в своем адресате Оно - показатель запросов аудитории, предложение темы, выражение мнения, заявка на участие в передаче, но никак не форма обращения зрителя к зрителям. Такое обращение осуществимо лишь в устной беседе, в живом диалоге. Прямой и непосредственный контакт человека с другими людьми, составляющий первичную, изначальную жизнь слова, - чтобы стать телевизионным, требует экранного воплощения.
Генеалогия многих телерубрик, построенных на разговорном взаимодействии, восходит к передаче, хорошо известной зрителям вот уже более двадцати лет - с 6 апреля 1961 года.
В этот день в эфире впервые загорелся «Голубой огонек». Героем экрана стал собеседник. Не исполнитель, знакомый по многим концертам, не выступающий, замкнутый в кадре и произносящий свой монолог на камеру, но полноправный участник живой беседы. «Огонек» занялся в ту самую пору, когда газеты пестрели новыми рубриками, не утихали споры в Политехническом, срочно изобретались названия молодежных кафе, появившихся на свет одновременно со своим близнецом в эфире и в силу той же общественной потребности. Процесс этот не мог не затронуть домашних экранов, преломившись в характере телегероя (буквально за несколько месяцев до «Огонька» в эфире дебютируют «КВН» и «Эстафета новостей»). Можно ли было тогда представить более располагающее для живого общения место действия, чем кафе, куда зритель наведывался еженедельно?
Но потом, как известно, «Огонек» начал явно терять свои драгоценные качества. Приглашенного в студию собеседника вытесняли, как было и прежде, артисты, исполнители. Живое общение приносилось в жертву концертному номеру. Усилия, которые затрачивались создателями передачи (а усилия эти были воистину героические), меньше всего имели точкой своего приложения сохранение обстановки беседы.
Правда, к тому времени стало уже яснее, что родословную телевидения можно отыскивать не только в заповедных сферах искусства, но и в исконно бытовавших формах общения - на деревенских посиделках, в домашнем кругу, в многолюдных вече на городских площадях. Не оттого ли и сам принцип собеседования в студии, родившийся невзначай за кофейным столиком, очень скоро был подхвачен в других передачах и рубриках?
Собеседник
Потребность во встрече с живым собеседником, в знакомстве с его образом мысли и кругозором, доказавшая на первых порах преимущество кафе перед зрительным залом, утверждала теперь преимущество клуба перед формой кафе. Здесь, за «круглым столом», от приглашенного ждали не просто личного обаяния или удачной импровизации, но, скорее, умения изложить свою точку зрения и способности отстоять ее.
Утверждение собеседника на экране потребовало особых качеств и от телевизионного журналиста. В отличие от автора газетного материала по письмам читателей он должен не только владеть искусством вызвать на разговор перед камерой, но и быть, если это необходимо, режиссером живого, неигрового действия.
«Представьте, что ваши родители уехали в отпуск, вы в квартире одни. На третий день открываете холодильник, а там уже пусто. Одно яйцо… Вот это»,- показывает ведущий Вадим Коновалов.
Вокруг живописным амфитеатром расположились несколько десятков школьников и учащихся ПТУ. Очередной ленинградский «Контакт» посвящен весьма «несерьезной» теме: кто что умеет самостоятельно делать по дому?
«Кто из ребят возьмется определить, сырое это яйцо или вареное, не разбив скорлупы?» Выясняется, что простая задачка для многих собравшихся сложнее теории множеств. «А сколько времени потребуется вам, чтобы пришить пуговицу?» - «Три минуты».- «Ловлю на слове!» Ведущий отрывает пуговицу на собственном пиджаке и протягивает ее озадаченному добровольцу вместе с иголками и наперстком. «Какие нитки вам для этого потребуются - десятый, сороковой, пятидесятый размер? С возрастанием номера они становятся толще или тоньше - кто знает?… Итак, засекаем время!… У вас три минуты…»
Разговор переходит на распределение домашних обязанностей. Зачитывается письмо одного из зрителей. Взволнованные родители беспрерывно звонят в телестудию. Вторая ведущая подключает «громкую связь». Голос, звучащий по телефону, теперь слышен собравшимся в студии, а реплика зрителя может повернуть весь ход передачи.
В одном из «Контактов» испытанию подверглась самостоятельность старшеклассников в стенах школы. Как относятся учителя и дирекция к инициативе учащихся собираться здесь не только в часы занятий? Вызвавший поначалу недоумение разговор быстро захватывает участников встречи. Один из них высказывает идею школьного «клуба по интересам». «А давно ли эта мысль вас посетила?
– интересуется ведущий.
– Согласитесь, нас часто посещают мудрые мысли, которые… при нас же и остаются. Приходилось ли лично вам обращаться с этим предложением в комитет комсомола или к директору школы?… Лично вам отказали?»
Кто- то жалуется: хотели собраться потанцевать, а нельзя без «нагрузки». «Вам эта нагрузка нужна?… Нет?… А кому нужна?,.»-«Говорят, есть инструкция…»- «В нашей студии заместитель заведующего гороно,- ведущий представляет гостя.- Скажите, существуют ли подобного рода инструкции?… Нет?… Значит, можно собраться вечером в школьном зале и просто потанцевать?… Но скажите, почему…- Тут самообладание, кажется, впервые изменяет ведущему.- Я сдерживаю себя уже двадцать три минуты… Почему у нас только и слышно, что танцы да танцы? Неужели нельзя помимо танцев придумать на школьном вечере что-нибудь не «обязательное», а интересное?… Кто расскажет о своем опыте?»