Дикая Роза. Семь лет спустя
Шрифт:
— А я нет, сеньор. И просто настаиваю, чтобы вы сейчас приехали ко мне, хотя бы для того, чтобы обсудить все вместе. А в полицию я позвоню сам, Фабилу разыщут, и он тоже будет здесь. Хорошо, сеньор?
— Хорошо, детектив. Но… — Рохелио запнулся, пока он говорил с Кастро, он понял, как без помех узнать адрес Дульсины (и как это такая простая идея не пришла ему на ум сразу?). — Я приеду примерно через час-полтора, мне еще надо заскочить в одно местечко.
— Куда именно, сеньор Линарес?
— Я должен давать вам отчет?
— Нет, сеньор, но учитывая ситуацию…
— Я ее именно учитываю и обязательно буду у вас.
—
— Обещаю вам, детектив Кастро.
Рохелио выскочил из офиса, поймал такси и поехал мимо старых, времен вице-королевства, дворцов из шлифованного камня, через мост Альварадо к маленькой площади, где стояла церковь Нуэстра-Сеньора-дель-Росарио. Он не стал звонить, потому что был уверен, что Мариана Гульен де Ледон дома. Единственное, чего ему хотелось, — это застать ее одну.
Она была одна, но наотрез отказалась звонить знакомой хозяйке салона на Пражской улице до тех пор, пока он не расскажет, кого и почему разыскивает.
— Так ты ревнуешь меня? — поразился Рохелио.
— Я никогда и никого не ревную, — отрезала Мариана. — Но учти, дорогой, что я все-таки женщина, а женщины любопытны.
Пришлось подчиниться и рассказать все. Это заняло не менее двадцати минут. Мариану история явно заинтересовала.
— Как увлекательно. Ну совершенно как в романе. Сейчас я позвоню, а потом ты мне еще раз расскажешь, но уже в более приятной обстановке. — И она показала взглядом на спальню. — А пока выпей, чего-нибудь. Алло, Кристина? Да, дорогая, это я. Недавно у тебя был интересный мужчина, а ты приняла его по ошибке за маньяка. Да-да, вид у него был не самый лучший, он разволновался перед этим. Я его прекрасно знаю, мы друзья с ним. Он действительно ищет свою сестру. Нет-нет, ничего предосудительного и плохого… Дульсина Линарес. По-другому? Ну, у нее есть причины скрываться. Как она назвалась? Так, ясно. А какой адрес?… Спасибо, Кристиночка. Да, конечно, я приглашу тебя на презентацию новых моделей первой. Спасибо, до встречи!
Помахивая листочком, куда она записала имя и адрес, довольная Мариана Гульен де Ледон подошла к столику с напитками, взяла бокал, протянутый Рохелио, и отпила большой глоток.
— Может быть, и меня угостите? — раздался насмешливый мужской голос.
Мариана и Рохелио обернулись. В нескольких шагах от них стоял молодой человек приятной наружности, одетый в джинсовый комбинезон. Мариана побледнела, но не в ее правилах было поддаваться страху:
— Кто вы такой и как сюда попали?
— Дверь была не закрыта.
— Хорошо, что вы хотите?
— Выпить с вами немного вина и выкурить сигарету.
— Вы бродяга?
— Мариана! — пришел в себя несколько растерявшийся в первую минуту Рохелио. — Разреши мне выкинуть этого наглеца отсюда.
— Вот это уже интересно, — сказал молодой человек, улыбаясь еще шире.
— Хорошо, — сказала Мариана, — берите со стола любую бутылку и любую пачку сигарет и ступайте с миром.
— Вот и умница, — сказал весельчак. Подошел к столу, вынул из открытой пачки сигарету, сунул ее в рот, достал зажигалку и щелкнул ею сантиметрах в сорока от лица Рохелио. Мариана ничего не успела понять, когда увидела, как Рохелио, словно в замедленной съемке, оседает на пол.
— Голубок есть, теперь очередь за голубкой, — удовлетворенно сказал молодой человек и щелкнул зажигалкой уже перед ней. Мариана почувствовала легкий укол в шею и больше ничего —
Глава шестнадцатая
— Ну вот, Мигель, — Сатурнино похлопал Сильву по плечу, — я начинаю быть довольным тобой. Наконец-то ты взялся за ум. Жаль лишь, что ты не хочешь играть со мной в пинг-понг и ужинать вместе.
— Я очень устаю к вечеру, извини.
— Пожалуйста, не перерабатывай, твои мозги должны быть постоянно свежими. И знай, что ты можешь распоряжаться коллегами как лаборантами. Не просить, а приказывать.
— Приказывать ученым как младшим сотрудникам?
— Да, Мигель! Они подписали контракты, по которым обязуются в случае необходимости выполнять любые, в том числе технические работы.
— Не лучше ли нанять лаборантов?
— Не лучше. Нас не должно быть слишком много, хотя бы в интересах безопасности.
— Но ведь здесь и так охраны и персонала в три раза больше, чем специалистов!
— Вижу, что ты внимателен, — Исагирре заглянул Сильве в глаза. Тот выдержал пристальный взгляд. — Но это и хорошо: ты убедился, что и сбежать отсюда нельзя, и каждый твой шаг под контролем… Может быть, все-таки сыграем в пинг-понг, а потом поужинаем? Мне все еще кажется, что ты на меня сердишься.
— Вовсе нет, но я действительно устал сегодня.
— Что ж, хорошего тебе отдыха. Может быть, тебе что-нибудь нужно?
— Спасибо, Сатурнино. Ничего. До завтра.
Они пожали друг другу руки и разошлись как добрые приятели. Мигель не обманывал Исагирре, когда говорил, что не сердится на него. Он не сердился, он ненавидел этого человека, разбившего его жизнь.
Когда Сильва немного пришел в себя и убедился в том, что дьявольское зелье не могло быть побочным изобретением, а изготовлено специально, он решил, что не будет работать на Исагирре. Поначалу он хотел вовсе не выходить из своего коттеджа и не входить в стены лабораторного корпуса. Но потом понял, что это глупо, и решил действовать по-другому. Нарочно затянул период теоретической подготовки, листал научные труды и справочники, а когда взялся за опыты, то повел их спустя рукава и в направлении, далеком от «СФ». Ему казалось, что главное — как-то обозначить свою деятельность и искать пути выхода за забор этой научной тюрьмы.
Но Мигель недооценил Исагирре. Все-таки этот негодяй был ученым. Некоторое время он никак не вмешивался в занятия Сильвы, казалось, вовсе и не интересовался тем, что тот делает. Но когда пошла третья неделя пребывания Мигеля в неведомом ему центре, Сатурнино подошел к нему после обеда и сказал:
— В лабораторию сегодня можешь не идти. В домике тебя ждет интересный конверт с фотографиями. Через час я зайду — надо поговорить.
Исагирре произнес все это небрежно и вскользь, но Сильву охватила тревога. С трудом сдерживаясь, чтобы не побежать, он быстрым шагом дошел до своего временного жилища, охватил взглядом гостиную и увидел на голом журнальном столике большой голубой конверт. Он был не запечатан и, когда Мигель судорожным движением схватил его, на столик и на пол веером упали добротные цветные фотографии. Они еще кружились в воздухе, когда Сильва узнал изображенное на снимках: всюду была его Фелиситас, его жена, разлука с которой уже просто мучила его.