Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон
Шрифт:
Этого-то и хотел кит-самец. Он не был уверен, что даже на полной скорости пробьет плотную обшивку судна. Но когда корабль сдвинулся с места, все изменилось.
Самцы китов порой дрались друг с другом, и он по собственному опыту знал, что сила удара возрастает, если оба противника находятся в движении.
Кит обогнал корабль, развернулся и нацелился прямо на нос. Его крепкая круглая голова, наполненная жиром, стремительно рассекала волны.
Таквал, Тооф и Радия бежали прочь от того места, где
Наконец все трое очутились в просторном трюме для скота.
Посреди города-корабля располагалось огромное сводчатое помещение, один из крупнейших отсеков на судне.
Высоко под потолком находились узкие окошки для проветривания. Участники экспедиции, отправленной императором Мапидэрэ, держали здесь свиней и овец – источник свежего мяса для аристократов и чиновников; а потом пэкьу-тааса Кудьу поместил сюда живых коров для своих воинов. Теперь, конечно, ни одной коровы уже не осталось, и напоминали о них лишь соломенные подстилки да запах мочи и навоза.
Трое беглецов пересекли открытое пространство и достигли крепкой дубовой стены, которая также служила переборкой, разделявшей корабль на водонепроницаемые отсеки. Дальше можно было пройти лишь через расположенную почти под самым потолком дверцу, к которой зигзагами вели лестницы и платформы. Дверь эта выходила в соседнее помещение, где хранилось продовольствие. В экстренных случаях ее можно было загерметизировать, чтобы вода не попала из одного отсека в другой.
Люди подбежали к лестнице и полезли вверх. За плотной переборкой они должны были оказаться в безопасности. Тане потребовалось бы много времени, чтобы проникнуть туда. Ей пришлось бы либо карабкаться высоко наверх, либо пробивать крепкую дубовую стену.
Тана вломилась в трюм. Началась гонка на выживание. Успеют ли люди вовремя добраться до двери? Или разбушевавшийся гаринафин настигнет их прежде?
Корабль тряхнуло так, будто сам Фитовэо вонзил в борт копье, подобно тарану. Обшивка загудела, доски согнулись и хрустнули от напора. Под сильным давлением весь трюм как бы сжался.
Бамбуковые лестницы повыскакивали из кронштейнов, крепежные винты разлетелись в стороны. Оглушенные люди рухнули на палубу.
С ног сбило даже гаринафина.
– На риф, что ли, налетели? – прохрипела Радия.
Таквал и Тооф не ответили. Из пробоин в палубе хлынула вода. Город-корабль вновь начал тонуть.
Троица с трудом поднялась и осмотрелась. От удара все лестницы оказались выбиты и теперь валялись на полу, словно палочки после обеда. Платформы, ведущие к двери в соседний отсек, тоже вылетели из кронштейнов. Одни беспомощно повисли на разболтавшихся винтах, другие свалились в кучу у стены.
Тана поднялась, заверещала и шагнула вперед. Ослабшие доски заскрипели под ее весом.
Люди заметили уцелевшую длинную лестницу и попытались установить ее под дверцей.
–
С каждым шагом гаринафина пол содрогался, и Таквалу с Радией было непросто удерживать лестницу. Тооф карабкался по шаткой конструкции, изо всех сил цепляясь за перекладины.
Наконец он добрался до вершины. Дверь была от него в пятнадцати футах.
– Не достать! – крикнул он вниз.
– Попробуем приподнять лестницу, – отозвался Таквал.
– Все равно не хватит! – ответил Тооф. – Слишком далеко!
– А если приставить еще одну?..
Корабль снова содрогнулся, и, несмотря на все усилия Таквала и Радии, лестница не устояла. Пальцы Тоофа разжались; он отчаянно попытался ухватиться за перекладины, но потерпел неудачу и рухнул к подножию лестницы, прямо на своих спутников.
Они с трудом поднялись и прижались к стене.
Тана надвигалась на них, гневно сверкая глазом без зрачка. Самка гаринафина тяжело пыхтела.
Ей оставалось сделать последний шаг.
Наку Китансли не верил своим глазам. Злобный кит, беспощадно сверкая глазами, мчался прямиком на его корабль. Тан скомандовал рулевым наро поворачивать, уходить с пути обезумевшего животного. Он приказал воинам не сдаваться и дать отпор, срубить мачту и пронзить ею кита, как копьем. Но никто ему не ответил. Оглядевшись, Наку понял, что на носу судна остался лишь он один. Все наро-вотаны, наро и кулеки бросили его. Сквозь густые клубы дыма, поднявшиеся над палубой, он увидел, как его команда, словно напуганные дети, жмется к корме.
Наку осознал, что обречен. Он мог справиться с невиданными орудиями, волшебными подводными кораблями, бешеными китами и врагами, появлявшимися из воздуха. Но не в его силах что-либо поделать, когда дух воинов сломлен.
Им не суждено вернуться домой.
Китансли безумно расхохотался и метнул топор в громадную голову надвигающегося кита. Топор крутился, поблескивая в свете луны и факелов.
Он отскочил от головы огромного самца, как камушек от скалы.
Кит врезался в корабль подобно тарану из плоти и крови, и во все стороны брызнули фонтаны щепок. Одна острая кривая щепка насквозь пробила шею тана Наку.
Команда «Прогоняющей скорбь» наблюдала, как кит-самец продолжает неутомимо атаковать город-корабль льуку.
После каждого удара кит останавливался в воде, как контуженый, и некоторое время приходил в себя. Но не сдавался. Он отплывал от корабля по широкой дуге, разворачивался и снова бросался на плавучий остров.
По всему периметру города-корабля зияли рваные пробоины. Вода хлынула внутрь. Судно осело и прекратило движение. Спасательные шлюпки и коракли осыпались в море, как пельмени в котелок. Отчаявшиеся льуку попрыгали с горящей палубы, пытаясь добраться до лодок.