Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон

Лю Кен

– Запустите воздушного змея с фонарем и просигнальте флотилии, – приказала Тэра. – Залатайте корабль, насколько получится. Подойдем на веслах и поищем наших товарищей.

Капитан Гон был уверен, что найти Таквала и пехотинцев живыми не удастся, но подчинился.

Таквал улыбался. Сняв со спины боевую палицу, он шагнул вперед. Для воина-агона – особенно для того, кто должен был стать пэкьу, – нет ничего почетнее, чем погибнуть в бою с врагом.

Радия и Тооф потеряли свое оружие при бегстве.

– Отломайте бамбуковые жерди у лестницы и держите их как копья, – предложил Таквал.

Но

наездники-льуку не слушали его, они хлопотали вокруг самки гаринафина.

– Ну что же ты, милая, – ворковала женщина. – Не узнаешь свою Радию? Моя славная девочка. Принюхайся. Чуешь? Мы не причиним тебе вреда.

– Я понимаю, тебе страшно, – добавил Тооф. – Хочется бесноваться и кого-нибудь покусать. Но я же тебе не враг. Пойдем отсюда, малышка. Время еще есть.

Единственный глаз Таны ненадолго прояснился, но затем она фыркнула, и пелена болезненной ярости вновь окутала темную сферу. Гаринафиниха помнила лишь то, что ее ослепил человек, такой же, как эти трое. В голове пульсировала неимоверная боль, какой она не чувствовала за всю свою тяжелую жизнь. Тане было сложно судить, как далеко она находится сейчас от трех фигур, стоявших впереди, и она неуверенно шагнула к ним, вытянув шею, и зарычала. Доски застонали под ее когтями. Тана израсходовала весь свой подъемный газ, выдыхая пламя, и теперь была еще тяжелее обычного.

Радия и Тооф зажмурились и раскинули руки. Они помнили Тану совсем маленькой, такой, что можно было качать ее на руках. Им не хотелось, чтобы бедняжка погибла, чувствуя себя одинокой сиротой.

Работа наездника всегда сопряжена с риском быть убитым собственным гаринафином, но им от этого было не легче.

Город-корабль содрогнулся от нового могучего толчка. Потолок над головами затрещал и обвалился. Сквозь дыру и дым были видны звезды.

Доски под когтистыми лапами Таны проломились, и в пробоину хлынула вода. От постоянных атак кита корабельный каркас ослаб, и шпангоут в трюме не выдержал тяжести зверя. Беспомощно хлопая крыльями, гаринафиниха частично провалилась в зияющую дыру, едва зацепившись когтями за уцелевшие доски. От толчка людей снова бросило на пол. Между ними и Таной преградой встала морская вода.

Тана жалобно скулила. Она вновь почувствовала себя крошкой, только что выбравшейся из яйца и очутившейся в холодном безжалостном мире под звездами. Морская вода прибывала, соленая, как околоплодная жидкость, укутывавшая ее до рождения. Она вновь почувствовала себя ребенком, лишенным матери, которого не принимала ни одна семья. Боль в голове грозила утопить ее быстрее, чем вода.

И тут Тооф запел:

– Далекие звезды холоднее, чем слезы тигра,И ветра порывы горше, чем печень мертвого волка.Прижмись ко мне ближе, дитя мое, слушай мой голос.Племени песня не оставит тебя одинокой.

– Она животное, – со вздохом сказал Таквал. – Звериная природа всегда берет верх.

– Все-Отец и нас тоже создал животными, – возразила Радия, – но Пра-Матерь подарила нам надежду на большее.

Тана вытянула шею, прислушиваясь.

Вода все прибывала в бывший загон, расширяя границу между Таной и тремя людьми. Гаринафина понемногу уносило прочь; Таквал воспользовался моментом, чтобы поставить новую лестницу, и полез по ней.

Тооф

запел громче, заглушая шум волн:

– Грибами после дождя поднимаются степные жилища, И люди среди облаков снуют, как бродячие звезды. Взгляд мой почувствуй, дитя, ощути мои руки.

Услышь мой голос внутри, почувствуй дыханье, Племени песня не оставит тебя одинокой.

Пелена спала с единственного глаза Таны. В тусклом свете звезд она увидела трех человек по другую сторону водного потока. Принюхалась, и радостный стон вырвался из ее груди. Она заблеяла, как ягненок, ищущий мать.

Еще удар, и новые доски осыпались с корабельного скелета, явив взору больше звезд, пляшущих за дымовой завесой. Волна сбила лестницу; палуба накренилась, и люди оказались в воде.

Тана со стоном выбралась из ямы, неуклюже зашлепала вперед и плюхнулась в море, вытянув шею в направлении своей семьи.

Сам тому не веря, Таквал вслед за Тоофом и Радией вскарабкался на шею гаринафина, и Тана сквозь рушащийся корабль поплыла к звездам.

Наполнившись водой, деревянный остров развалился на части. Почти не поврежденная задняя часть встала вертикально и начала тонуть кормой вниз, создав вокруг себя гигантский водоворот.

Двух других гаринафинов, что были не в силах взлететь, затянуло в воронку. Еще державшиеся на воде льуку старались как можно дальше уплыть от этого бурлящего, пенистого водяного вихря.

Тана широко размахивала хвостом, молотила лапами и хлопала крыльями, продираясь сквозь плотную и бурную стихию, столь не похожую на привычный ей воздух. У нее не осталось запаса подъемного газа, а легкие наполнялись водой. Ее движения становились все более скованными и медлительными. Но она не опускала голову, удерживая наездников над бушующими волнами.

А потом гаринафин издал последний сиплый стон, как бы извиняясь, и прекратил борьбу с беспощадным морем. Тана начала тонуть, и люди соскочили с нее в воду.

– Тана, Тана! Не сдавайся! – кричал Тооф, плавая у ее головы.

Тана посмотрела на Тоофа одиноким глазом, не закрыв его, даже когда полностью скрылась под водой.

– Эй, есть кто живой? – донесся до них тихий окрик. Вопрос этот был задан на языке дара.

«Прогоняющая скорбь» шла по обломкам города-корабля. В лучах восходящего солнца все золотилось. Стадо китов вместе со страдающим от головной боли самцом ушло на новые пастбища. Далеко на юге Стена Бурь по-прежнему надменно демонстрировала свою сверхъестественную мощь. Природу как будто не волновали ни разыгравшееся сражение, ни погибшие в нем люди. Пестрые волны стирали последние следы битвы.

– Зачем мы ищем выживших льуку? – спросил Таквал, которого достали из воды вместе с Тоофом и Радией.

– Мы делаем это потому, что перед лицом моря все люди – вотан-ру-тааса, – холодно ответила Тэра.

Таквал чувствовал, что невеста искренне рада его спасению – он заметил, с каким облегчением она встретила его на борту, дрожащего, не способного ни пошевелить конечностями, ни даже сесть. Он подозревал, что политика сыграла в этом определенную роль – без него Тэра вряд ли заручилась бы доверием агонов из Гондэ и заключила с ними союз. Но ему также показалось, что за то короткое время, что они были вместе, девушка прониклась к нему искренним участием. Она поспешила заботливо обернуть его одеялом и согревала своим телом.