Дипломатия фронтира
Шрифт:
Некогда он действительно работал учителем, как я понял, хорошим, затем был завучем. Только приметили его не для педагогической стези…
— После этой жуткой истории все мы изменились, — быстро рассказывала его супруга. Мы же здесь совсем одни, абсолютное одиночество, никакой связи с Родиной… — Я то и дело реву в уголке, а Дмитрий Николаевич стал нервным, дёрганным…
— Ольга…
— Что Ольга? Ну, что?! Наконец-то я могу хоть кому-нибудь! Хоть что-нибудь! Сказать! На русском языке!
Жена консула, Ольга Евгеньевна, она же секретарь
Консул тихо кашлянул, втянув голову в плечи, беспокойно огляделся по сторонам и, наконец, испуганно покосился в сторону супруги.
— Конечно, мы оба испугались! — никак не могла унять свой истерический выплеск Ольга Евгеньевна. — А если и нас убьют?
— Ничего, товарищи! Мы с вами! — успокаивающе произнес Дино с сочувственной улыбкой и лёгким акцентом в придачу, весь контрастно бодрый в своей юношеской бесшабашности и не понимающий, чего так боятся бывшие педагоги, а ныне уже опытные работники дипломатической службы?
— Всё будет хорошо, — заключил он совершенно взрослым голосом.
— Да, да, это понятно… Вы не подумайте! Мы пока не собираемся заливать страх алкоголем, он, конечно, очень вредный… — покачала головой секретарь. — Но с другой стороны, какая разница, если в любой момент может прилететь пуля, ведь правда?
Неважнецкая тут обстановочка.
— Расскажите, как это произошло? — попросил я.
Оба переглянулись, затем Кострицын как-то неуверенно пожал плечами, а его супруга развела руками.
— Мне даже неудобно говорить, но мы не знаем, что там произошло, чувствую себя каким-то предателем… — расстроено произнёс консул. — Дело в том, что его убили на американской территории.
— Мы даже не знаем точно, где точно и как именно это произошло! — быстро добавила Ольга.
— Всё через третьи руки. Американским рейнджерам о происшествии сообщили контракторы из очередного конвоя с севера, а те сразу же довели это до сведения турецких пограничников… Нам о происшествии рассказали уже офицеры криминальной полиции, когда брали показания, — вернулся к рассказу постепенно приходящий в себя Кострицын.
— Его зарезали где-то в местечке Батл-Крик, там же Андрея Артемовича и похоронили… Вы же понимаете, что доставить тело сюда было невозможно!
Екатерина кивнула, что ж тут непонятного, холодильников нигде нет.
— А я не мог туда поехать! Решительно! Никак не мог! В таких условиях оставить посольство без руководства, а жену одну?! — голос консула становился всё громче.
— Не волнуйтесь так, мы вас очень хорошо понимаем, в сложившихся обстоятельствах вы всё правильно сделали, — успокоила его Селезнёва, мудро
— Их нет у самих американцев! Они чудовищно нелюбопытны, — шмыгнул носом консул. — В нашем регионе вообще не принято отправлять куда-то экспедиции, если речь не идёт о поисках золота, и по этой же причине никто не хочет делиться сведениями… Более-менее шевелятся турки, у которых рядом нет высоких гор с перспективными ущельями, одни холмы. Поэтому на поиски им приходится отправляться подальше в хребты Тавра… Но и турки до недавнего времени наивно считали, что от Стамбула до Канберры всего-то километров семьдесят!
— Какие, к чёрту, семьдесят… — не выдержал я, вспомнив все прелести Дикой дороги.
— О чём Дмитрий Николаевич и говорит! География у местных не в почёте. — Ольга решительно притянула мужа поближе, словно забирая его под крыло.
Почувствовав поддержку, консул продолжил ещё бодрее:
— Турки называют Великий Ганг Евфратом, но до сих пор никто так и не удосужился разведать верховья этой ключевой реки, хотя там их зона интересов. В общем, товарищи, вот что я вам скажу со всей определённостью: если этот плодородный регион что-то и погубит, то это будет золото.
— Во мы влипли… — еле слышно пробормотал я.
— Странная и дикая история… — задумчиво промолвила Екатерина. — Но как вообще Полосов оказался в Америке, да ещё так далеко к северу?
— Он уже арендовал для вас небольшой дом в Додж-Сити, предполагая, что посольство первоначально будет располагаться там. А на север поехал, можно сказать, с разведывательными целями, у нас тут военного атташе нет. Хотел в связи с последними событиями лично оценить обстановку… В принципе, ничего экстраординарного, конечно. Хотя…
— В последнее время Андрей Артемович был, как нам казалось, чем-то сильно взволнован и даже возбуждён! — нетерпеливо перебила консула супруга.
— Перед этим он встречался с каким-то человеком, однако пояснять ничего не стал.
— Пояснил, — хмуро бросил Кострицын. — Сказал мне, что сначала нужно кое-что проверить.
— Вот как? Он тебе рассказывал? — с возмущением спросила Ольга, резко разворачиваясь к мужу. — А почему ты мне ничего не сказал?
— Всё-всё! — Селезнева решительно остановила Кострицыных. — Пока хватит, слишком много новой информации для осмысления.
Бр-р… Меньше всего я хотел бы работать в таком коллективе. С ума сойдешь.
Тихо стучал по листьям холодный дождь. Гудели спрятавшиеся от непогоды в помещении большие оранжевые жуки, подвывал сквозняк в башне, и этот ритмичный сводный гул можно было принять за шум крови в висках.
Действительно, надо замедлить темп.
— У вас оружие есть? — прервал затянувшееся молчание совсем заскучавший без дела Бернадино.
— Оружие? — вскинул голову консул. — Как-то не возникало необходимости.