Дисциплина и Портянки
Шрифт:
На 230-м этаже дверь лифта открылась в безупречно чистый коридор — стены из гладкого полированного стекла, светлая подсветка, ковры в оттенках шампанского и искусственные растения в дизайнерских кашпо. Здесь было тихо, просторно и будто стерильно — ни крика, ни звука шагов, ни шороха пыльной вентиляции с нижних уровней мегаблоков для простонародья. Те места Лиза называла «бетонной правдой жизни» — хотя сама она в них бывала давно, очень давно…
— Что, если сделать материал «Нижние этажи: правда без фильтра»? — с сомнением пробормотала
Дверь мягко закрылась за её спиной, отсекая звук уходящего лифта. Лиза бросила сумочку на консоль у входа и, не снимая туфель, прошла вглубь квартиры. Четыре комнаты, каждая — как из каталога: гостиная в тёплых тонах, кабинет с книжной стенкой (половина книг — реквизит), ванная с подсветкой, имитирующей закат, и спальня с панорамным окном, которое прямо сейчас обрамлял вечерний закат.
Северный пляж раскинулся внизу, как на открытке: идеально выровненные полосы песка, всплески волн, дроны-патрули и редкие силуэты праздно гуляющих. Дальше — зеркальная гладь океана, за которой, где-то там, вне кадра, вне прямой видимости, за горизонтом… начинался Атлас.
Легендарный. Мощный. Недосягаемый.
Когда-то…
Лиза смотрела на эту картину и не чувствовала ровным счётом ничего.
«Вот он, вид, ради которого люди годами берут кредиты и продают почки…» — отстранённо подумала она. — «А я всё равно думаю про кошку на столбе и паренька с воробушком.»
Она опустилась на край широкой кровати, достала мобильник и покрутив его в пальцах, задумчиво посмотрела в окно.
— Атлас… — пробормотала она себе под нос. — А ведь когда-то я мечтала работать там, освещать события «атласских девяностых»… А теперь сижу на двухсотом этаже и не знаю, как заполнять выпуск.
Молчание. Только лёгкий шум климатической системы, да отблески воды внизу.
«Где же то, что цепляет? Где настоящее?»
Её мысли гуляли далеко — по обломкам старых сенсаций, забытым улицам, грязным переулкам, где порой рождались великие истории. Лиза вдруг поняла, что устала от чистоты. От идеально вычищенных полов, от людей с отрепетированными улыбками, от репортажей, которые не меняют ничего.
«Может, пора вновь пойти туда, где пахнет потом, ржавчиной и пыльцой от настоящих эмоций?»
Она резко встала, как будто от неожиданного толчка. Вернулась в гостиную и достала с полки свою старую камеру — не новейшую, не блестящую, а ту самую, с которой когда-то бегала по низам мегаблока за первыми материалами.
— Ну что, Лавендер, пора освежить линзы, — сказала она себе с усмешкой. — А то так и сгниёшь здесь в шампанском и ванильной дымке.
* * *
…Она
Тр-р-р… тр-р-р…
Звонок. Настойчивый. Не рабочий — личный. На экране всплыло имя, от которого внутренне вздохнула:
«Редактор. Опять.»
— Лиза на связи, — проговорила она устало, но с деловым тоном, как по учебнику.
— Напоминаю тебе, голубушка, не забудь материал к пятому! Праздник Девы Осени, ты же его делаешь? Там мэрия, спонсоры, венки, листья, свечи — всё красиво. Атмосферно. Народ это любит. Романтика и духовность, как ты умеешь. Не подведи, ага?
— Ах… Да. Точно, — ответила она, слегка замерев у выхода. — Совсем вылетело из головы. Уже сажусь за работу.
Разговор закончился, и тишина снова обволокла квартиру.
Лиза постояла пару секунд, глядя в закрытую дверь. Потом тяжело вздохнула, развернулась на каблуках и прошла обратно вглубь квартиры. Проходя мимо зеркала, остановилась и посмотрела на себя. В отражении — идеальный образ успешной женщины: гладкие волосы, стильный макияж, аккуратный костюм.
Но в глазах — никакой Девы Осени не было. Только усталость. И тень непрошедшего импульса.
— Ну да… Хурма, листья, вся эта чушь… — пробормотала она, усмехнувшись. — Осенняя лирика для тех, кто живёт выше сотого.
Сняв пиджак, она села за свой рабочий стол — просторный, глянцевый, с приглушённой подсветкой. Ноутбук открылся с тихим щелчком. На экране — яркий шаблон «Праздник Девы Осени: традиции и вдохновение». Уже были накинуты фото с прошлого года: хороводы, мальчики в венках, девушки в белых накидках, улыбки, падающие листья. Ложь в 4К.
Лиза уставилась на экран. Пальцы зависли над клавишами.
«Иногда мне кажется, что даже Гримм не такие страшные, как это все…»
Но всё же начала писать. Потому что срок, потому что контракт. Потому что надо.
Пока не появится что-то по-настоящему стоящее.
Пятое сентября. Праздник Девы Осени.
— … И пусть каждый лепесток, каждая свеча, зажжённая сегодня, станет символом памяти, благодарности и надежды. С вами была Лиза Лавендер, ВНН, Вэйл.
Камера погасла, красный огонёк исчез, а аплодисменты за кадром прозвучали так же фальшиво, как и в прошлом году. Как и позапрошлом. Как и всегда.
— Блестяще, Лиза! — подбежал её босс с сияющей лыбой и натянутым галстуком цвета осеннего апельсина. — Это было… просто лирично. Люди будут плакать! Мэрия в восторге! Я уже получил сообщение от советника!
— Спасибо, — отработанно улыбнулась она, поправив микрофон и щёлкнув на автомате ресницами.
— Ах, Лиз, — подхватила коллега-ведущая с глянцевой укладкой, — ну как ты это делаешь? Прямо вдохновляешь. Я бы сказала — сама Дева Осени, только в высоких каблуках.