Дисциплина и Портянки
Шрифт:
Перед ними стоял офицер — невысокий, с усталым лицом, папка в руках, кепка на голове, форма идеально выглажена. Он даже не пытался перекрикивать стрельбу, просто начал говорить — ровно, монотонно, сухо, как если бы озвучивал инструкцию к стиральной машине:
— … применение стрелкового оружия в условиях городской застройки требует особого внимания к направлению огня. Повторяю: направлению. В отличие от открытой местности, здесь враг может находиться на любом уровне: крыша, окна, балконы…
Позади —
Ритмично. Вырвано. Гулко.
Кто-то продолжал тренировки на дальних рубежах.
— … поэтому стрелковый огонь ведётся преимущественно короткими очередями. Контролируемо. С прицелом на минимизацию разрушений и избегание перекрёстного огня. Применение гранат внутри зданий осуществляется по предварительной зачистке и фиксации смежных комнат…
Скай стоял. Голова чуть наклонена.
Слова офицера сливались в ровный поток, словно белый шум.
В голове уже не было образов. Не было мыслей. Только механическое восприятие. Грубо говоря — бубнеж.
— … внутренние лестницы, вентиляционные шахты и подвальные ходы являются потенциальными маршрутами маневра противника. Всегда. Повторяю — всегда. Игнорировать — значит умереть. В случае если связь отсутствует — командир отделения принимает решение на месте, исходя из соображений…
Очередь «бах-бах-бах-бах!» — где-то справа. Гул прошёл сквозь грудную клетку.
Скай вздрогнул на полсантиметра. Почти уснул. Почти.
Но звук выстрелов каждый раз выдёргивал его обратно.
Он не мог сосредоточиться. Не мог отдохнуть. И в то же время — не мог отвлечься.
Это было странное состояние между бодрствованием и сном, между сознанием и автоматизмом.
— … в случае обрушения стен и задымления приоритет отдается удержанию сектора. Не бегать. Не теряться. Не кричать. Встать. Найти укрытие. Открыть огонь по врагу. Приказ — выжить и сохранить линию обороны.
Слова лились. Стрельба гремела. Тело ныло.
А Скай уже и не знал — он слушает или же просто спит стоя.
* * *
Небо серело. Бетон остывал.
Но никто не шёл отдыхать.
Во дворе стояли столбы.
Деревянные. Толстые, как торсы.
Каждый — обмотан бечёвкой, потемневшей от пота и крови предыдущих поколений.
К ним вели — аккуратно размеченные линии. Перед каждым — стоял курсант.
Инструкторы маршировали между ними, будто жрецы перед ритуалом, пока в одном из рупоров не раздалось:
— БОЕВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ! КОМАНДА ТРЕНИРОВКИ — РУКОПАШНЫЙ УСТАВ, РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ! ОТРАБОТКА ПЕРВОЙ ГРУППЫ УДАРОВ!
В ответ — ровный, неестественно громкий хрип:
— Так точно, сэр!
Скай стоял напротив столба.
Рядом — инструктор, сухой, жилистый, с серым лицом, словно высеченным из бетона.
— УДАР
Он демонстрирует, медленно и чётко.
— УДАР ВТОРОЙ. ЛОКТЕМ ПОД УГЛОМ СОРОК ПЯТЬ. КОНЕЦ ТРАЕКТОРИИ — В ВИСОК. НЕ НИЖЕ!
Он повторяет снова, уже быстрее.
Скай смотрит. Не дышит. Запоминает.
У него внутри уже нет сомнений. Только слепая покорность.
Каждое движение — как строчка в уставе.
Вдруг, кто-то в глубине строя едва заметно нахмурился, будто хотел задать вопрос — «почему так?»
Инструктор это заметил.
Пауза.
Он поворачивается к ним, руки за спиной. И с каменным лицом говорит:
— Для тех, у кого ещё остались лишние мысли — поясняю!
Он прошёл вдоль ряда.
— Вы тут не для творчества. Не для экспериментов. Устав — это вершина армейской мысли. В нём отточено всё, до последнего градуса поворота пятки. Это не просто «как надо». Это — чтобы вы не думали. Чтобы вы выживали. Чтобы вы били — и попадали. Поэтому вы будете делать именно так, как сказано. Ни на миллиметр иначе.
Он резко повернулся.
— ВОЗВРАТ К СТОЙКЕ. ОТРАБОТКА. НАЧАЛИ.
Скай сделал шаг вперёд.
Стал напротив столба.
Руки — в позицию.
Ноги — на линию.
Удар ладонью по верёвке. Удар локтем.
Резко. Уставно. Как учили.
Инструктор подошёл, выровнял плечо.
— Больше жёсткости. Цель — кость, не воздух. Ещё раз!
— Так точно, сэр!
Бам. Бам. Бам.
Столбы дрожали.
Курсанты били, словно машины.
Это была не драка.
Это была практическая геометрия.
* * *
После отработки рукопашки пальцы гудели, как будто по ним проехался пресс.
Форма — мокрая, а по ногам сползал пот, будто даже он уже тоже шел строго по уставу.
Но наконец — столовая.
Огромное бетонное помещение, свет тусклый, вентиляция гудит.
Длинные столы. Металлические стулья. Ряды — ровные. Всё строго.
— ОТДЕЛЕНИЯ! К СТОЛАМ! ПО СИГНАЛУ — САДИТЬСЯ!
Скай занял место.
Сел. Спина ровная. Руки на стол. Никаких разговоров.
Всё как учили утром.
На подносе — без лишних сюрпризов:
Пюре. Две сосиски — однородные, варёные, чуть полопавшиеся. Суп на тушёнке — мутноватый, с картошкой, луком, следами лаврового листа. Стакан кипятка с пакетиком черного чая. Пара ломтей серого хлеба. И конечно же «десерт» — печенье. Два квадратика. Без маркировки. Просто… печенье.
Команда.
Все одновременно взяли ложки. Начали есть.
Скай ел молча. Медленно. Не торопясь.
Пюре было… пюре. Сосиски — сосисками. Чай — не совсем чай, но горячий.