Дневник лабуха длиною в жизнь
Шрифт:
Боярский обычно составлял ему компанию. Срибный налил Вовке и себе. Я разложил на столе папиросы, вытащил из кармана "план".
– Что это такое, и что ты собираешься делать?
– посмотрел на мои руки Срибный.
– Вот хочу забить мастырку, - ответил я ему, продолжая заниматься своим делом.
– Какую мастырку, Вова, что он делает?
– Сначала давай выпьем, а то водка стынет.
Марик залпом выпил содержимое. Боярский за ним. Прикурив папиросу и сделав пару затяжек, я передал ее Вовке. (Он мог и то, и это.)
– И ты тоже?!
– проворчал Срибный.
Вовка затянулся пару раз и молча
– Так, только не в моем доме!
– нахмурив брови, произнес Марик.
– Ты хочешь, чтобы мы вышли на улицу?
– спросил я.
Марик схватил соленый огурец и, молча откусывая, переводил взгляд то на меня, то на Боярского. Мы с Вовкой засмеялись. Марик налил себе водки.
– Тебе не наливаю, - обращаясь к Вовке, - наркоманище чертово, мне больше останется.
Прошли полчаса, нам с Вовкой весело.
– Чего это вы все ржете? А ну-ка дайте попробовать, падлы!
– неожиданно рявкнул Срибный.
Вовка быстро закрутил папироску и подал Марику. Тот повертел ее в пальцах, понюхал, прикурил. Затянувшись несколько раз, хотел вернуть.
– Кури, кури, - сказал Боярский, нам хватит.
Покончив с мастыркой, Марик стал бросать вопросительные взгляды на нас, и тут... его большое круглое лицо расплылось в улыбке и стало похоже на луну.
– А вы знаете... совсем неплохо... неплохо...
Медленно поднялся со стула,
– Пойду к зеркалу... загляну себе в глазки... хочу увидеть, остались ли еще проблески ума!
– Да, да, - улыбался в усы Боярский, - посмотри внимательно и три раза скажи: "Я моряк, красивый сам собою", если не улыбнешься - придется добавить.
Марик зашел в туалет, оставив дверь открытой.
– Я моряк, - послышалось из туалета, - я моряк? Да я же вылитая луна!
– Да, да, да!
– закричали мы с Вовкой.
– Одно лицо! Ну вот и тебя пристроили!
Вскоре холодильник опустел!
Зеленые яйца
Иногда к нам в ресторан захаживал Витя, лейтенант КГБ. Имел он слабинку к слабому полу. Как-то в перерыве он заговорил о женщинах:
– Если хочешь, могу организовать баньку, - предложил он.
– Спасибо, Витя, но я с друзьями раз в неделю парюсь в центральной бане.
– Да не такую баню, а баню с девочками, - живо проговорил Витя, - я организую генеральскую баньку, что при стадионе ЦСКА, а ты найдешь девочек, ну что?
– вопросительно посмотрел на меня лейтенант.
Мне не хотелось вдвоем с ним идти на такое мероприятие.
– Витя, могу я пригласить двух своих друзей?
– Зависит от того, сколько будет баб, - тут же ответил он.
– Думаю, две-три найду.
– Идет.
– Витя, у меня к тебе вопрос.
– Да.
– В вашем ведомстве не найдется пара баб, с которыми можно повеселиться?
– В нашем ведомстве, - доверительно улыбнулся он, - найдется все, но я хотел бы тех, которые не стучит.
– Понял.
Мы договорились встретиться у стадиона во вторник следующей недели. В том, что Марик и Вовка согласятся, я не сомневался.
Марик и я в алиби не нуждались. Вовка сказал жене, что идет играть со мной халтуру. Я пришел к нему, и мы перетащили аппаратуру и барабаны к нему в машину. Алиби было обеспечено. Девчонки ждали за углом. Хорошо, что у него был пикап, и на нас шестерых
Банька действительно была генеральская: просторная прихожая обшита деревом, со стен смотрели головы оленей, на одной из стен было зеркало, напротив - кожаный диван, в углу - большой деревянный низкий, круглый стол, на котором красовался начищенный самовар. Шесть удобных кресел окружали стол. Тут же и буфет с посудой. Рядом холодильник. Портретов Ленина и Дзержинского не было. Выше на три ступеньки - большая парная и рядом - маленький бассейн. С нами приехали ССР - Слава, Света, Рома - проверенные в деле веселые девчата.
– Еще бы Соню, - сказал лейтенант Витя, - и был бы полный СССР.
– А давайте в следующий раз соберем девочек из всех пятнадцати республик, - предложил Боярский.
– Во-первых, такое удовольствие будет дорого стоить, а во-вторых - меня уволят, - улыбнулся Витя.
– Ну что, девчата, - воскликнул Срибный, - поразвратничаем?!
– Всегда готовы!
– хором отрапортовали ублажительницы и тут же разделись.
Все последовали их примеру. Подготовились мы основательно - для кого алкоголь, для кого - "план". Закуски хватило бы на взвод солдат. В котельной солдатик топил дровами большую каменную печь. Девчонки расставили на столе посуду, разложили закуску. Вся наша голопузая компания дружно уселась за стол. Я не мог скрыть улыбки, глядя на Срибного и Боярского: один - тучный, небольшого роста, второй - худющий с большими черными, торчащими усами, и где-то между ними я - с уже пробивающимся небольшим брюшком. Сегодня секс для нас был второстепенен. Нам всегда было весело, когда мы были втроем, ну а с девчонками - можно было просто оторваться! Витя, выпив рюмку и наспех закусив, уволок Славу на диван. Марик после первой рюмки дал команду:
– Забивай!
Курнули.
– Вы неплохо смотритесь вдвоем в неглиже, - проговорил я, подцепив кусок колбасы на вилку, - вам бы придумать номер для сцены на двоих, уверен - принимать будут хорошо.
– Смотрите на этого Аполлона с брюшком, - тут же подхватил Марик, намазывая маслом хлеб и накладывая полкило колбасы с сыром.
Боярский, улыбаясь в усы, вылавливал из банки селедку. Подкрепившись, мы пошли с Мариком проверить парную, прихватив с собой Рому. Боярский париться не любил и остался со Светой. Парную проверили - хороший был пар! Когда мы вернулись Витя на том же диване драл уже Свету, а Вовка на кресле - Славу.
В процессе вечера за разговорами, шутками и прибаутками каждый из нас поимел ССР. Через пару часов, опробовав всех троих, Витя, хорошо поддатый, "расстрелявший всю обойму", дрых на диване. Мы пошли поплескаться в бассейне. Там устроили соревнование. Мы с Мариком залезли в воду, Слава и Света ныряли и взяв наши детородные органы в рот, соревновались в том, кто дольше сможет продержаться под водой. Боярский считал.
Потом Слава села на край бассейна, свесив ноги в воду. Рома, резвясь, столкнула ее в воду, и та оцарапала о край бассейна свои ляжки. Появилась кровь. В прихожей была аптечка, и в ней зеленка. Марик вылил всю бутылочку Славе на ляжки и задницу. Все вернулись к столу и сели в кресла. К каждому из нас на колени сели спиной к нам ССР и, щебеча и слегка подпрыгивая, болтали между собой. Слава сидела у Боярского.