Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
Шрифт:
Если б можно было с кем-то поговорить откровенно!
Поделиться своими мыслями и чувствами… Трудно одной.
Я рассуждаю почти как книжный герой Король Матиуш в книге моего любимого Януша Корчака. Наши поступки и желания — похожи. Особенно когда принц был на острове, в своем изгнании. Он ведет дневник!
Необходимо держать себя в форме! Когда посторонних нет и обстрела нет — делать зарядку по йоге. Лучше два раза в день. Мой осколок в правой ноге — «ожил»! «Блуждает» по ноге, режет все внутри… Стараюсь не кричать от боли.
Полина-Будур
15
Сильно не бомбили с самолетов, но били «Градом» и стреляли из танковых орудий.
А с самого утра было тихо. Мы ходили за водой. Валя, бабушка Нина и я с мамой.
Я участвовала в походе, несмотря на ранения! Принесла два бидона по 3 литра.
У нас была в гостях симпатичная армянка — Раиса.
Ели вареники с остатками капустных листьев и с листьями бурака. Объеденье! Пили драгоценный кофе. Делали мне компресс — перевязку. Стучались соседи. Просили книги почитать. Заглянула тетя Валя, мать Мансура, со своим младшим сыном Баширом. Мы учились в одной школе № 55, от которой остался сгоревший остов. За ним по возрасту следует Мансур. Но еще в этой семье есть старший сын. Самого старшего решили оставить с бабушкой.
— Необходимо следить за квартирой! Соседи в доме напротив ненадежные, — заявила Валентина. Все они дружно «откушали» кофе. Расслабились и вели приятно светскую беседу о нарядах и о духах. Мне стало скучно. Еле дождалась, пока ушли. И это несмотря на то, что я их очень люблю!
Аладдина нет! Ходили с мамой на рынок «Березку» за хлебом. Обошлось без приключений.
Младший сын тети Вали, тот, которому 15 лет, делает нам из выварки печь для дров. Обогреваться в квартире. Мы с его помощью присоединим печь к трубе от газовой колонки и к дымоходу. Будет «буржуйка» конца двадцатого века! Я дважды сыграла с ним в шашки и оба раза позорно проиграла. Виноваты мои мысли. Я в придуманной, счастливой жизни без войны. Скучаю. Записываю старые песни, чтобы убить медленное, тревожное время.
… Я начал жизнь в трущобах городских,
И добрых слов я не слыхал…
Мы тоже, видимо долгое время будем жить в трущобах и на свалках. От моего любимого города мало что останется!
Ура! Ура! Пришел Аладдин!
Поля
16 ноября 1999 г
9:10
Сегодня вторник.
Вчера у нас были мой Аладдин и его товарищ Артур. Веселые и шумные. Я читала, они слушали. Артур проговорился: все, что я выучила за две недели, им с трудом поддалось за
полгода! Аладдин ткнул его в бок. Артур ойкнул, и мы здорово смеялись.
Когда их девушка уезжала, то оставила Аладдину хорошее письмо с надписью: «Прямо в лапы тигра». О том, что он ей дорог, но не как друг и совсем не как брат, что она его любит!
Понимает: чувство пришло не вовремя. Помнит — она старше… Ей — 27… Ему нужна другая… Лолита желала Аладдину счастья, жену и детей. "Меня ты больше не увидишь!" — гордо завершала она свое письмо. Моя мама «Тигра» отругала, как следует:
— Письмо личное. Показывать нехорошо.
Аладдин на этот раз не пришел без лампы! Он принес и керосин. Теперь ламп у нас две.
Светло и на кухне, и в комнате. Если поставить их рядышком, можно читать! Окна всегда плотно занавешены — ведь стреляют на свет. Аладдин подарил мне еще одну очень хорошую вещицу, но о ней я промолчу и маме пока не покажу. Потому, что секрет!
Сегодня, раненько утром, мы с мамой обогнули наш дом, и пошли в чужие огороды, пока нет
обстрела. Сколько же там было руин! Нет многих садовых домиков. Разбиты.
Мертвая сгоревшая собака лежала на дорожке. Мир ей в иных мирах!
Мы нашли бурак, а капусту нет. Пришлось «путешествовать» на рынок.
Все купили, вернулись. И тут мама надумала сбегать в гости к тете Азе, в дом напротив.
— Мы же еще не завтракали! — сказала я: — А уже обед!
Но моя «маман» заявила: «Аза болеет. Проведать ее — человеческий долг!»
Меня брать с собой она не захотела. Ругалась самыми скверными словами! Материлась! Пожелала мне смерти, сказала, что если меня не убьют, она сама меня прибьет…
Кричала всякие гадости при младшем сыне тети Вали, Башире! Какой стыд! Он вчера играл со мной в шашки и делал нам «буржуйку»…
Мама собрала «гостинцы» Азе: печенье, макароны «Ролтон», что-то еще…
Я сразу вспомнила все наши с ней ссоры и жестокое воспитание.
Вот Аладдин спросил меня вчера, почему я такая нервная?
А как объяснить, что маленькой я мечтала потерять сознание, когда меня били дома головой о стенку, если я получала в школе двойку! Поэтому, наверное, я такая теперь… Мама у меня очень жесткий человек.
Мама ушла. Я знаю — ее жизнь не «сахар». Знаю — она хотела покурить, чтобы я не видела! Я ненавижу дым сигарет! Не терплю, когда курят женщины! Давно, совсем маленькой, в 1-м классе, я узнала: соседка учит маму курить. Я решила сбежать из дома в знак протеста.
Убежать подговорила и Аленку (шестилетнюю дочь той самой соседки).
Скрыться нам удалось почти на сутки. Прятались в чужих подъездах (из дома прихватив одеяла и конфет). А вернулись оттого, что Аленка забыла любимую куклу. Тут нас родители и «заловили»… Но бить ремнем не стали. Позднее, Аленка с матерью были оклеветаны!
Приказом с печатью волка, за подписью Ш. Басаева, они стали врагами чеченского народа.
И были приговорены к расстрелу. Ночью вооруженные люди начали выбивать их дверь прикладами. Остальные жильцы предусмотрительно спрятались!
Вступились за них только одни старики-ингуши с общей лестничной площадки. Получилась заминка. Соседка с дочерью слезли на простынях с балкона своего второго этажа.
Так чеченские представители нашего дома хитроумными выдумками боролись с беззащитной русской семьей! Ухоженная квартира понадобилась их родне. «Русская» трехкомнатная квартира! Очень хотелось захватить ее бесплатно, с вещами. (Позднее родственники захватчиков устроились на работу в милицию. В тот момент беглянок спрятал у себя пенсионер — дед Павлик. Но и к нему среди ночи явились вооруженные люди!