Дневник. Том 1.
Шрифт:
И. Тэн. Фотография (1865 г.)
Э. Литтре. Фотографии Пьера Пети
Бежим по указанному адресу на улицу Бурбонэ, 13. Вот мы
в небольшой комнате, перед столом — переносная печка, около
нее сидит на своем детском стульчике полугодовалый малыш, —
убогая мастерская простого белья. У лампы работает женщина.
Просим
обернутую салфеткой папку, и перед нами Моро, знаменитый
Моро, «Королевский смотр», порыв ветра, королевская гвардия,
король, швейцарская артиллерия, кареты, любопытные, оттес
ненные прикладами, микроскопические солдаты, длинная линия
деревьев Саблонской равнины.
Спрашиваем цену — тысяча франков. А в Музее сказали,
триста! Мы их предлагаем, но женщина сухо говорит какой-то
девчурке: «Проводи господ», — и отнимает у нас всякую наде
жду; спускаемся по жалкой лестнице, а горло пересохло, как
после сильного волнения.
Назавтра, для очистки совести, предлагаем четыреста фран
ков мужу, хозяину. Вечером всем скопом: муж, жена, вплоть
до грудного ребенка на руках, — являются к нам с рисунком,
на который уже надеяться было нечего, и весь вечер мы им
любуемся, возбужденные, будто игроки, просидевшие за кар
тами целую ночь напролет.
Два маленьких исторических случая с продажей.
Иду поручить покупку книг и брошюр времен Революции,
согласно полученному мною каталогу. «Сударь, — говорит мне
г-жа Франс, — продажа не состоится». — «Как?» — «Да, мужа
вызвали в суд и продажу запретили. Господа эти даже сказа
ли, что пусть он за счастье сочтет, что избежал конфиска
ции!» — Утаивать прошлое, выправлять историю в 1859 году!
В наше неслыханное время это самый неслыханный случай.
Омар * по крайней мере имел мужество не скрывать своих
убеждений: сжигал библиотеки. А право владельца, свобода про
дажи?
Другой случай. Замечаю у Виньера объявление о продаже
вещей г-жи Бьенне: ларец с флаконами, принадлежавший ко
ролеве Марии-Антуанетте, 23 предмета из горного хрусталя.
«О, должно быть, любопытно!» Виньер улыбается: «Разве не
знаете, что произошло? Император пожелал взглянуть. Ему
приносят. Он говорит: «Очень хорошо, мне нравится». — «Но,
ваше величество...» — «Мне нравится, очень хорошо». Оценщик
в крайнем затруднении...» Царственная манера приобре
тать! <...>
15 Э. и Ж. де Гонкур, т. 1
225
16
Статья в «Монитере» о неоспоримой свободе печати: * сплош
ная ложь — вплоть до деспотизма, прибегающего к лицемерию,
вплоть до цензуры, прибегающей к маскировке. — И как раз в
тот день газета сообщает о помиловании Дуано и об ожидаемом
помиловании Мерси *. — Порой это кажется наглым вызовом
общественному мнению. < . . . >
22 декабря.
<...> Хороший или плохой у нас склад ума? В любом начи
нании мы видим конец и исход. Другие очертя голову тотчас
же ввязываются в любое приключение. Мы же, в дуэли, напри
мер, видим смерть противника, тюрьму, пенсию, которую при
дется выплачивать семье, тьму неприятных неожиданностей,
о чем и мысль-то другим не приходит. В любовной интриге, в
мимолетном увлечении мы представляем себе последствия, за
губленные деньги, здоровье, свободу. В стакане вина нам ви
дится завтрашняя головная боль. И так во всем... Причем это
отнюдь не мешает нам подраться на дуэли, вступить в связь с
женщиной, выпить стакан вина.
Такое ли уж это несчастье? Нет, если отравлено удоволь
ствие настоящей минуты, зато будущее нас никогда не сму
щает, и мы готовы все и всегда исчерпать до дна, вполне обду
манно, с собранными силами и неизменным терпением в случае
неудачи.
Нет ничего более пленительного, более редко встречающе
гося и более изысканного, чем французское остроумие у иност
ранца; оно обаятельно, как акцент креолки, болтающей по-фран
цузски. Галиани, принц де Линь, Генрих Гейне — вот самые
изящные умы Франции. < . . . >
Каждое возвышенное произведение подозрительно: в нем
роются, в нем шарят, как в чемодане на таможне. Скажите что-
нибудь вольное в философской книге — и книгу конфискуют.
Меж тем к низкосортной, пошлой стряпне относятся благо
душно и терпимо. Гнуснейшим двусмысленностям в водевилях
и фарсах — свободный путь, никаких возражений театральных
цензоров. Альфонсина смело может сказануть в театральном
ревю: «Вы мне щекочете Мадженту» * — но напишите, например,
«Госпожу Бовари», — и вы узнаете, что в Париже имеется суд.
226
25 декабря.
Только что пообедал у моего дядюшки; развеселился ста
рик, сияет, прочитав брошюру против папы *. В буржуа всегда
сказывается старая вольтерьянская кровь, даже если у этого