Дневник. Том 2
Шрифт:
— Как вам сказать? — отвечает Флобер. — Надо еще искать,
как подать все это, в какой форме... А главное, я теперь пе
сочник!
— Как? Песочник? — переспрашивает Доде. — Это еще что?
— Да, да, поверьте, уж я-то знаю, что из меня песок сып
лется... Старый хрыч я — и больше ничего...
Он
безнадежность. < . . . >
Среда, 2 февраля.
Поплен, приехав на вечер к принцессе, тотчас отводит меня
в сторону от гостей. Дело в том, — сообщает он, — что принцесса
сочинила повестушку, посвященную ее любимой собачке, и ей
непременно хочется увидеть свое произведение напечатанным,
хотя бы и в небольшом количестве экземпляров. Так вот, не
согласимся ли мы с Флобером прослушать эту вещицу? И мы
втроем после обеда ускользаем, как заговорщики, в кабинет
принцессы и погружаемся в чтение.
С первых же фраз Флобер вносит исправления, предлагает
заменять слова, — можно подумать, что перед нами труд собрата
по перу. До чего же юн душой этот милый старый холостяк!
Принцесса — увы! — понятия не имеет о том, что такое писа
тельское ремесло, и оно удается ей тем меньше, чем больше она
прилагает стараний. Ей, пожалуй, нельзя отказать в умении
222
легко написать изящное письмо; но при попытке сочинить не
что, обладающее художественными достоинствами, у нее из-под
пера выходят одни лишь литературные шаблоны, пошло-высо-
копарные или глупо-сентиментальные фразы, представляю
щиеся ей красивым слогом. Исправлять такие вещи нельзя, их
надо либо переписывать наново, либо принимать как они есть,
при всей их никчемности. Принцесса — мастер устного жанра,
но отнюдь не писатель. Истинная ее стихия — это красноречие
светского злословья, ядовитые шуточки, язвительные характе
ристики.
В рассказике же бьет в глаза полная литературная беспо
мощность в соединении с наивной чувствительностью пансио
нерки. Лучше было бы не публиковать эту вещицу, не умалять
принцессу в глазах посторонних, не открывать ее самых сла
бых, самых смешных сторон. Но принцесса, видно, с таким
упоением изливала в этой повести душу во время какой-нибудь
из своих бессонных ночей, и ей так хочется стать нашим собра
том по перу, — ибо она искренне полагает, что все люди на
свете способны равно владеть этим орудием, — и она с такой
детской радостью предвкушает минуту, когда увидит свою по
весть напечатанной на красивой бумаге, что было бы бессмыс
ленно удерживать
печатные станки от «Смерти Диди»! Быть может, и нехудо,
если нескромные притязания августейших особ, еще при их
жизни на этой земле, вдруг обнаруживают свою несостоятель
ность. < . . . >
Пятница, 4 февраля.
Теперь, когда я подолгу работаю по вечерам и у меня сильно
разыгрывается воображение, я знаю наверняка, что на следую
щий день разразится мигрень; так непременно случается вся
кий раз, как я думаю над новым персонажем.
Вторник, 8 февраля.
< . . . > Никогда не ощущаю я острее своей отчужденности
от других, своего душевного одиночества, чем в минуты близ
ких соприкосновений с людьми и в кругу друзей.
Суббота, 12 февраля.
Чтобы меня понять, чтобы узнать мне цену, надо мне понра
виться: при общении с людьми, мне несимпатичными, я замы
каюсь в себе, не позволяю заглянуть в свою душу.
223
Воскресенье, 13 февраля.
<...> Читая сегодня ночью Мишле, я нашел, что это проза
дурманящая, хмельная, пряная, возбуждающая и щекочущая
нервы.
Понедельник, 21 февраля.
По утверждению Тургенева, за границей — в России, в Ан
глии, в Германии — Шатобриан не оценен по достоинству; его
превосходная, поэтическая проза, мать и кормилица всей совре
менной красочной прозы, не пользуется там ни малейшим
успехом.
Четверг, 24 февраля.
Все, что торжествует в мире, чуждо мне и приносит одни
разочарования. Во время Крымской кампании мои симпатии
были на стороне России против Франции. Во время войны с
Италией я был за Австрию против Италии и Франции. Во
время войны 1870 года я, на сей раз, был за Францию против
пруссаков. В Испании, в последнее время, мое сочувствие за
воевал Дон Карлос *, ибо он, — хотя его facies 1 и малопривле
кателен, единственный из августейших, кто рискнул подставить
свою особу под жерла пушек. А что касается родной страны,
то я на этих днях молил небеса о победе консерваторов на вы
борах *.
Самое любопытное, что все мои симпатии, которые торжест