Дни и ночи Невервинтера. Книга 2
Шрифт:
— Жаль, что не свирепого барсука-гномоеда, — отозвался Ниваль.
Лео радостно замотал головой.
— Нет, не его. А моего старого друга Гробнара! Он совсем не изменился, как будто вчера расстались, я даже побить его хотел!
— Что?! — Одновременно перебили его Эйлин и Ниваль.
Они переглянулись. Эйлин села на корточки и заглянула Лео в глаза.
— Ты видел Гробнара?
— И не только видел, а говорил с ним, обнимал его, трепал его по шее…
— А, — Эйлин сглотнула, почувствовав, как начинает колотиться сердце и кровь отливает от лица, — а… с ним был еще кто-нибудь?
— Да, с ним была очень странная компания.
Эйлин уже не слушала его. Ноги стали ватными, на глаза навернулись слезы. С каждым ударом сердца в ней билось радостное: «Жив! Жив! Жив! Здесь, рядом! Я скоро увижу его!» Она повернулась к Нивалю. Поняв ее состояние, он подал ей руку и помог подняться. Он смотрел на нее, обнимая за плечи, и его смеющиеся глаза говорили: «Вот видишь, я же знал, что все будет хорошо».
— Он жив. Они все живы, — выдохнула она.
— Теперь ты довольна? — Прошептал Ниваль.
Эйлин моргнула и вытерла кулаком слезинки.
Глава 21
В лагере кентавров
Быстро стемнело. Молодая луна висела в небе больше для красоты, чем для света. Вальпургий повесил на крючковатый суставной выступ драконьего крыла свой «счастливый» фонарь — все, что у него осталось от старой лодки. Он освещал палубу теплым дрожащим оранжевым светом. В этом было что-то сказочное — маленькое пятнышко жизни и мерцающего света посреди тихой, гнетущей пустоты. Маленький, будто игрушечный кораблик, ныряющий в темных облаках — как искорка надежды. На открытой палубе стало холоднее, но Эйлин не хотелось идти в каюту. Спрятав пальцы в рукава и закутавшись в тулуп, обхватив себя руками, она вглядывалась в темноту. «Где-то там Касавир. Он ждет меня». От этой мысли ей становилось теплее. Вдруг она увидела крохотные огоньки вдали, примерно на половине пути между кораблем и чуть тронутыми синеватым светом луны заснеженными горами. Она побежала к Вальпургию на рулевой мостик.
— Там! — Она показала туда, где видела огни.
Вальпургий спокойно кивнул, пыхнув трубкой.
— Значит, скоро будем на месте. Шла бы ты в каюту.
Эйлин отмахнулась от этого предложения.
— А они не боятся так открыто стоять лагерем?
Вальпургий пожал плечами.
— А чего им бояться? Их много. Патрули до них не доберутся — своя разведка работает. С воздуха не засекут: мы всех птиц перебили.
— Понятно. Скорее бы долететь.
— Дойти. Корабли ходят.
Эйлин бросила случайный взгляд на руку Вальпургия, лежащую на одном из рулевых колес и увидела, что на ней не хватает двух пальцев.
— Ой! Это тебя горгулья так?
— Что? А, это. Это я сам отрубил, — Вальпургий показал ей культи, затянутые прозрачной кожистой пленкой. — Она мне их отморозила.
— Ужас какой! Больно, наверное, было. Как же ты теперь?
— Ну, больно, а потом нормально. Ерунда, отрастет недели через две.
— Как? — Изумилась Эйлин.
— Как, наверное, на моем папе отрастало, — усмехнулся ящер.
— Ух ты! А если, например, руку?
— Тоже отрастет, но не так быстро.
— А хвост?
— Конечно. И хвост, и нога, и… все, что хочешь, отрастет.
Эйлин улыбнулась и решила подшутить над хвастунишкой.
— А голова?
Он почесал голову, задумчиво помахивая
— Не знаю. Не пробовал. Голова-то, может, и отрастет. А где я вторые такие мозги возьму? Так что, лучше не рисковать.
— Это точно, — согласилась Эйлин.
Лагерь кентавров, разбитый на берегу замерзшего озера, в широкой ложбине межу холмами, поразил Эйлин своими размерами и основательностью. Он был полностью приспособлен для длительной стоянки. Здесь были теплые шатры, вся необходимая утварь, тренировочная площадка, бронник и кузнец, полевая кухня и даже несколько дойных коз в загоне. Они явно готовились к долгому походу, а не к простой спасательной операции. «Везет же им, — с завистью подумала Эйлин, — столько всего могут на себе утащить, и никаких лошадей не надо».
Не успела она порадоваться за них, как испытала ужасное разочарование и чуть не впала в истерику. Оказалось, что Касавира нет. В лагере были одни кентавры. Амадей объяснил, что отряд паладина и эльфы еще вчера отправились вперед, на разведку, и сигнала от них еще не поступало. Как только они пришлют сокола, можно будет выступать. Против небольших групп орков действовать мобильным отрядом гораздо эффективнее, чем целой армией, привлекая к себе внимание. Тем более, у Касавира большой опыт в таких делах. Все это было, конечно, правильно, но у Эйлин не было никакого желания с этим мириться. Она вознамерилась тут же идти следом. Ниваль стал взывать к ее здравомыслию.
— И как ты пойдешь? Одна? Потащишь кентавров, которым велено ждать сигнала. Или на Вальпургие полетишь, не дав ему поспать? И все ради свидания с паладином. Ты посмотри на себя. У тебя даже перчаток нормальных нет. В серьезном бою тебе делать нечего. А если что-то случится?
— Но как он мог уйти?! Меня не дождаться.
Чтобы не разораться, Ниваль вдохнул и шумно выдохнул, раздув ноздри.
— Ты меня извини, но рассуждаешь ты сейчас не как капитан крепости и опытный воин, а как истеричная баба! Касавир командует отрядом. У отряда есть определенная задача, и выполнить ее нужно в определенный срок. А он, по-твоему, должен на все плевать, сидеть здесь сутками и ждать, когда ты придешь и обольешь его своими слезами! А если бы, пока он ждал, сюда вместо тебя явился Арденор со своими людьми? Здравствуй, милая моя, я тебя дождался!
Эйлин посмотрела на Ниваля долгим, отсутствующим взглядом и устало опустилась на чурбак у костра, закрыв руками лицо.
— Нивальчик, не ругай меня, пожалуйста, — тихо сказала она. — Неужели ты меня не понимаешь?
Он присел на колено и заглянул ей в глаза.
— Я — понимаю. Даже очень понимаю. Но будь ты на моем месте, ты себе устроила бы выволочку похлеще, я тебя знаю. Поэтому, кончай эти разговоры, соберись. Будь такой, какой ты умеешь быть. Какой ты была в Мерделейне. Какой я тебя знаю. Пойдем, Амадей проведет нас в шатер.
— Да, здесь можно жить, — довольно сказал Ниваль, обойдя шатер. — И размер подходящий, при желании можно обставить его не хуже моих апартаментов в замке Невер.
Эйлин, рассеянно оглядев огромный и почти пустой шатер, молча села к очагу и уставилась на пламя. Из мебели тут были лишь наваленные по углам шкуры, на которых, видимо, полагалось спать, рундуки с вином и вяленым мясом и маленький бочонок с рассолом, в котором кентавры держали свой особый сыр. На перевернутом ящичке специально для них был накрыт легкий ужин с бутылкой шнапса от Амадея.